Хроники Шветара. Душа трилистника

Учитель, как всегда, неподражаем. Но на этот раз я не сбился с мысли.

– А как быть, если там попробуют привлечь меня к службе? Я же в этом местном бредовом фидеосианстве с пятого на десятое. А патеры кучу всяких обрядов проводят.

– Ну, придумаешь чего-нибудь, – улыбнулся наставник, хитро глядя на меня.

Я крякнул, изображая из себя раздавленную лягушку.

– Полно тебе, – мотнул головой Арка. – Не всё так страшно. Пришлого патера к службе привлекать не будут. Особенно, в монастыре, тем более, женском, где жрецом может быть лишь пресвитер – лицо далёкое от властной иерархии, но особо почитаемое за духовную чистоту, причём, не моложе шестидесяти лет. Так что, как видишь, несмотря на сан, ты там всё равно что гость. Седмицу как-нибудь уж продержишься и на тех знаниях, что у тебя есть.

– Успокоили, – шмыгнул я носом, всё ещё полный скепсиса.

Мастер добавил:

– Кстати, я слышал, тамошний жрец тот ещё затейник.

– Вы с ним знакомы?! – ухватился я за робкую надежду.

– Кто? Я? Нет! Ты что?! – весьма натурально возмутился учитель. – Я по женским монастырям не брожу! Это, знаешь ли, бывает опасно для здоровья в моём-то возрасте. Мне ж уж тыща лет.

Я хрюкнул от сдавленного смешка. Наставнику действительно даже чуть больше тысячи лет. Вот только никто бы не дал ему и сорока. Да в Вестарии половина тридцатилетних выглядит старше.

Крепкий, почти саженного роста, со светло-русыми волосами, сейчас довольно коротко остриженными. Из-под густых светлых бровей ярко блестят ироничные голубые глаза. Подвижное и выразительное лицо порой не менее красноречиво, чем его слова. Мне он всегда казался гибким пламенем, танцующим в бархатистых струйках закручивающегося воздуха, непредсказуемым, с одинаковой лёгкостью предстающим как язычком свечи, так и ослепительным солнцем на полнеба.

– Тогда зачем вы про этого пресвитера заговорили? – так и не дождавшись пояснений, всё же спросил я.

Арка пожал плечами:

– Просто от Стефана слышал кое-что. Вроде как мыслит он живо. Вот и предлагаю приглядеться. Потом расскажешь, что из себя представляет этот человек.

– Хорошо, – не стал спорить я. – А что нам говорить, когда туда придём?

– Ах да! Чуть не забыл, дурень я эдакий, – спохватился мастер, звонко хлопнул себя по лбу и полез за пазуху. – Вот, держи, передашь это письмо аббатисе. Женщина она су…, суровая, одним словом. Держитесь с ней осторожно. Письмо от наместника, со всяким пространным и с просьбой приютить вас на некоторое время. Это даст вам защиту и авторитет. Но всё же держи ухо востро.

Я взял большой конверт с символом нантерского вицероя и с интересом повертел его в руках. Надо же, конверт из настоящей плотной бумаги. Большая редкость в здешних краях, где до сих пор зачастую используют пергамент, да и тем не злоупотребляют, уж слишком дорого выходит.

– А ещё Стефан обещал отправить гонца в монастырь, чтобы тот оповестил одну монахиню. Она вам поможет и побудет проводником, – продолжал учитель. – Вот с ней можете вести себя почти открыто. Она будет знать, кто вы. Только учитывай, пожалуйста, что общаться ты будешь с человеком здешних земель и обычаев.

– Хоть что-то, – улыбнулся я с облегчением.

Местных – не местных, обычаев – не обычаев, а всё свой человек.

– Не переживай, – мягко произнёс учитель, коснувшись моего плеча. – Я постараюсь не задерживаться. Восемь дней, и я заберу вас оттуда. А сейчас ложись, поспи ещё немного. На рассвете Стефан вас разбудит и опишет дорогу, расскажет про ту монахиню.

Я кивнул и спохватился, вспомнив про длину предстоящего пути:

– Если я правильно помню, то до того монастыря вёрст пятьдесят.

– Да, всё верно. Где-то чуть больше десяти вестарийских лиг5 или полста наших вёрст, – согласился учитель. – На хороших лошадях вы бы преодолели этот путь за полдня. Но извини, лошадей мы уже не достанем. Так что придётся вам ножками, ножками идти.

Посмеиваясь, он изобразил пальцами идущего человечка.

Я шмыгнул носом, прикидывая, что на дорогу уйдёт дня два. Может оно и к лучшему. Потому что меньше времени придётся провести в самом монастыре. Правда вот топать пешком по местным дорогам такое расстояние – удовольствие сомнительное. Я бы лучше по лесу вдвое больше отмахал, чем по этому, с позволения сказать, тракту, где под ногами месиво из невесть чего после недавних дождей.

– Вам без лошадей удобнее будет, – продолжил наставник, не подозревая о моих мыслях. – Всё-таки в монашеских одеяниях верхом, мягко говоря, ездить неудобно. Да и не принято это у них. Главное, запомни, отныне в глазах людей ты патер. А, значит, лицо особое, авторитетное и старшее в вашей группе.

Учитель многозначительно подмигнул мне.

– Я запомню, – ответил я, вспоминая про свою непоседливую сестрёнку, которой что мой авторитет, что патерский – не захочет, не послушает.

– Вот и добро, – хлопнув меня по плечу, улыбнулся мастер, и добавил. – Тем более, что тебе ещё девочкам всё рассказывать поутру.

Представив себе эту картину во всех красках, мне захотелось спрятаться под кровать и занавеситься одеялом. А вот наставник просто-таки лучился довольством.