Хроники современной Германии

Дэвид Камерон в последнее время чувствовал себя победителем. «Великобритания насладится особым статусом», — заявлял он после очередного этапа торговли членством в ЕС в конце февраля. «Великобритания никогда не будет принадлежать к европейским сверхдержавам, никогда не присоединится к евро или европейской армии, но, тем не менее, сможет участвовать в принятии решений. Мы получим лучшее из обоих миров» — еще недавно предавался мечтам британский премьер. Однако в Германии — да и в Брюсселе — такие заявления считают «фантазией». Политики и эксперты в континентальной Европе во многом сходятся во мнениях: теперь, когда британцы проголосовали за выход, они получат самых жесткий из возможных вариантов – «тяжелый путь».

«Дезертиров не встречают с распростертыми объятьями», — сказал президент Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер.

У Европы остался единственный шанс сохранить целостность – показать всем и каждому, что выход из ЕС – это очень плохое решение. Другими словами, устроить Великобритании «трудные дни», лишив ее всех возможных преимуществ торговых соглашений, обложив налогами и пошлинами. Выбрать не просто «тяжелый путь», но еще всячески осложнить его. Сделать все, чтобы пример Британии стал наукой для других, и чтобы ни у кого даже мысли такой не мелькало больше – покинуть ЕС.

Так, по крайней мере, считает Марин Ле Пен, высказавшая предположение, что Евросоюз будет давить на Великобританию, чтобы «сделать процесс выхода как можно более болезненным для того, чтобы остальные народы не захотели последовать примеру британцев… В дальнейшем подобные шаги лишь приведут к еще большему разрыву между нациями ЕС«.

Однако самый, пожалуй, влиятельный европейский политик — канцлер Германии Ангела Меркель — уже успела заявить, что Евросоюз «не должен быть груб и высокомерен по отношению к Британии на переговорах о выходе страны из ЕС«, несмотря на то, что Брексит — это «удар по Европе. Это удар по процессу европейского объединения«.

Конечно — ведь Великобритания — это не Россия, против которой можно вводить санкции, которой можно устраивать международную изоляцию. Англичане — свои, даже если они и позволяют себе чисто островное упрямство и нежелание идти в ногу со всеми. И относиться к ним будут соответственно: тем более, что Брюссель рассчитывает компенсировать тяжесть потери британского рынка возможным присоединением Шотландии и Ирландии, которые уже начинают обсуждать перспективы «развода» с Лондоном.

3.12 Интервью с Вернером Гульде

От автора: завершая данную часть книги, последнюю главу хочу посвятить отрывкам из моего интервью с Вернером Гульде - немецким предпринимателем, представляющим ту часть немецкого бизнеса, которая была тесно связана с российской экономикой и более всего пострадала от антироссийских санкций, введенных при активной поддержке бундесканцлера Ангелы Меркель. Как спустя два года после начала «изоляции России», оценивали немецкие предприниматели перспективы отношений двух наших стран и что они думали о возможных переменах в мировой политике? Подобные беседы крайне важны для понимания того факта, что в Европе живет множество трезвомыслящих граждан, и далеко не все пропитаны русофобией бундес-канцлера Меркель.

Игорь Шенгальц

Вы занимаете активную пророссийскую позицию. Почему Вы сделали такой выбор? Есть ли у Вас русские корни, или же причины в ином?

Вернер Гульде