Хроники старого меломана

Я занимался ещё и общественной работой — писал плакаты, лозунги и оформлял стенгазету в нашей конторе, за что периодически освобождался от заводского грохота и грязи. В подвале сидело начальство, выписывались наряды и на утренних разводах распределялись заявки по обслуживанию района. Там я встретил Колю Чичкевича, он работал в другой бригаде, но общаться двум меломанам никто не запрещал. Я проработал на «Красном треугольнике» пять месяцев и никогда бы не ушёл по своей воле. Но! Мой теневой бизнес в очередной раз сослужил плохую службу и внёс непредвиденные коррективы в жизнь.

В слякотном феврале я притащил на «Галёру» несколько икон. Покупатель нашёлся, и мы поперлись в парадную переулка Крылова. Где нас благополучно и застукали сотрудники милиции из располагавшегося напротив 27-го отделения милиции. Тут вспомнился давний случай, когда я пытался забраться в собственную квартиру, был захвачен, а затем препровожён в отдел, по другую сторону улицы. Фатальное невезение или менты так хорошо несли службу в те времена?

Я отбрехивался, что художник, изучаю старую живопись и решил проконсультироваться со знакомым. Менты составили протокол и резонно заметили, мол, если это не торговая сделка, изучали бы иконы дома. По «доброй» традиции на работу пришла нехорошая бумага. Меня даже не стали обсуждать, а вежливо предложили написать заявление по собственному желанию. До сих пор очень жалею о том случае, ведь работа была хоть и не любимая, но перспективная в плане заработка и свободного времени.

Каким-то непонятным образом меня занесло в монтировщики в Мариинский театр (бывший Кировский). Стимулом послужили разговоры знакомого, работавшего в этой системе, о перспективе выезжать за границу с гастролями труппы. Монтировщик в театре фигура незаметная, но очень важная. Монтировать декорации к спектаклям, следить за всем подвесным хозяйством, а это десятки штанг с падугами, завесами, шторами. Премудрость, требующая хорошей памяти и особых навыков. Я очень быстро понял, что занял не своё место и упорхнул дальше, всё больше вживаясь в негативный образ «летуна». На память от Мариинки остались потрясающие спектакли, с которыми приезжал на гастроли московский Большой. Тогда я застал на сцене Плисецкую, Годунова, неподражаемого Васильева в «Спартаке» и ряд опер, к которым, впрочем, весьма равнодушен.

Затем я устроился дежурным электриком в библиотеку им. Салтыкова-Щедрина — «Публичку». От недолгой работы в Публичке вынес воспоминания о газетном фонде на Фонтанке, где перед закрытием обязан был отключать внутреннее освещение. Пользуясь своим правом свободно посещать залы, доставал со стеллажей подшивки газет и жадно читал публикации за разные года. в основном, довоенные.

Следующий скачок — театр юных зрителей. Опять электриком, менял лампочки, включал реостат перед началом спектакля. Иногда запускал молодых актёров к себе в подсобку, выпить винца и почитать роль. А после представления шёл в зал и слушал обсуждения с публикой, которые устраивал тогдашний главный режиссёр ТЮЗа Зиновий Корогодский.

Между тем моё устоявшееся и ставшее хроническим музыкальное хобби не стояло на месте. «Галёра» не менялась, она кормила спекулянтов и барыг всех мастей, удовлетворяла потребности в дефиците многочисленных гостей нашего города. Наконец, подкармливала тех, кто обязан был с этим бороться. Завсегдатаи говорили: «Галёра» — она и в Африке «Галёра»! А вот альтернативные толчки-сборища меломанов не пользовались особым почётом районных властей и подвергались гонениям.

Как упоминалось, в 1972-73 годах пятак Гостинки для «винильщиков» дублировался местом у Инженерного Замка. Затем недолгое время где-то на Петроградской стороне. Следующее место я запомнил — Сосновский лесопарк со стороны Светлановского проспекта. Два ключевых момента остались в памяти навсегда: мороз под 25 градусов в декабре 1975-го года и запечатанный в чёрный полиэтилен альбом Pink Floyd «Wish You Were Here» за баснословную сумму в семьдесят пять рублей. И ведь купили, и продавца помню, но не называю, а то обидится и скажет: не за семьдесят пять, а на десятку меньше.

Сосновку сменил пустырь в конце того же Светлановского проспекта. Трамвай там делал кольцо, из него выплёскивалась толпа и бодро шагала через железную дорогу. Огромная газовая магистраль тянулась по земле на железобетонных основаниях и являлась своеобразной границей города. Вот за ней, любимой, и растекалось неугомонное племя любителей рока. Место, естественно, стало называться «Труба» и просуществовало около двух лет. Власти Выборгского района долго не могли определиться, чьё подведомственное место занимает несанкционированное сборище.