Хроники судебного медика — 2

На суд было оказано беспрецедентное давление; из армянского села, откуда был родом погибший, пришла петиция с 2,5 тысячами подписей односельчан и с требованием «справедливого» сурового приговора подонку, к петиции прилагались фотографии похорон. В конце имелось недвусмысленное предупреждение, что в случае «неправильного» приговора этот факт будет расценен, как дискриминация по национальному признаку, и потерпевшая сторона оставляет за собой право незамедлительно обратиться в Верховный суд РСФСР, а затем и далее по инстанции. На мой взгляд, и следствие, и суд изначально приняли откровенно обвинительный уклон. Надо было примерно наказать человека, позорящего честь мундира офицера органов внутренних дел, бросающего тень на мудрую межнациональную политику КПСС. По крайней мере, я хорошо помню, как под бурные протесты бородатой родни потерпевшего судом сходу отклонялись ходатайства подсудимого и его защитника Раисы Борисовны Доногрупповой о вызове любого из свидетелей, могущих дать благоприятные для Бемма показания.

А вот рассказ самого Матвея Ивановича Бемма, данный 25 лет спустя после тех событий, рассказ спокойный, без горечи, эмоций и каких-либо личностных оценок. Передо мной сидел уставший, печальный человек средних лет, изрядно потрепанный жизнью и переживший не одну трагедию, которых с лихвой хватило бы на нескольких. Уже после выхода из колонии-поселения, лет 8–9 назад, он, работая электриком, как-то ремонтировал неисправный трансформатор в дачном поселке. Исправив поломку, Матвей мог спокойно заканчивать свое дело, но его подвел педантичный немецкий характер. Мастер заметил, что болт, крепящий крышку трансформатора, сидит в своем гнезде кое-как, а это непорядок, требующий устранения. Пока Матвей Иванович возился со злосчастным болтом, под сильным порывом ветра выключенный рубильник (все прекрасно знают, что за рухлядь представляет собой наше электро- и прочее оборудование) самостоятельно вернулся в первоначальное положение «включено». Полученная электротравма чуть не отправила Бемма на тот свет, но он выжил, благодаря крепкому организму. Правда, в результате лишился правой руки (культя на уровне верхней трети плечевой кости) и изуродовал левую руку. Любой бы на его месте или запил горькую, или наложил на себя руки. Но этот маленький мужественный человек с рыжими волосами, вперемежку с обильной сединой и спокойным взглядом серых глаз нашел в себе силы противостоять ударам судьбы. Он продолжает работать, и с внутренним достоинством и сдержанностью рассказывает о том, что с ним произошло:

— В лагере для ментов в Мордовии, где я оказался, окружающие заключенные сначала просто смеялись, узнав, за что я получил срок. Здесь сидели милицейские чины за получение взяток, избиение задержанных граждан, хищение государственных средств. На меня поперву смотрели как на блаженного. Народ в спецколонии отбывал срок за конкретные преступления. Но потом я увидел, сколько среди них было нормальных, хороших людей, как это не удивительно, ведь они, вроде, были преступниками. Больше, чем на воле.

Но вернемся к его рассказу о том случае.

21 февраля 1980 года с 8-ми часов утра младший лейтенант милиции, старший инспектор ДПС ГАИ МВД КАССР Матвей Бемм заступил на суточное дежурство на пост ГАИ № 2 (на развилке трассы Элиста-Волгоград и дороги, ведущей в аэропорт). С ним дежурили двое дружинников: В. Куликов и С. Масловец. Наряд обслуживала личная машина С. Масловца — «москвич-412». Стояла ясная морозная погода, степь вокруг поста ГАИ и трассы была покрыта плотным настом снега.

В течение дня по рации из дежурной части МВД поступали различные ориентировки, в том числе и об угнанных автомашинах, а затем пришел приказ министра: с 22 часов весь транспорт, проходящий через пост ГАИ, останавливать и регистрировать.

В 23 часа 45 минут со стороны Элисты показался двигавшийся на большой скорости УАЗ-469 цвета «хаки». Выполняя приказ МВД, и учитывая, что автомашина шла с превышением скорости, М. Бемм дал указание дружиннику Куликову, у которого имелись все необходимые аксессуары, включая жезл, остановить «уазик» для проверки. Сам он в это время проверял документы у водителя другого УАЗа, ехавшего в аэропорт. Но вместо того, чтобы остановиться, УАЗ-469 прибавил скорость, едва не сбив Куликова, и проскочил пост ГАИ, выключив фары и габаритные огни, после чего ушел в сторону с. Троицкое, резко увеличивая скорость движения.

С. Масловец уселся за руль своего «москвича», но тронуться с места не смог; забарахлил стартер. Тогда Матвей, не раздумывая, вскочил в УАЗ, ехавший в аэропорт, сел рядом с водителем и велел преследовать нарушителя. Опять его подвел немецкий характер. Любой другой на его месте спокойно передал бы по рации на следующий пост ГАИ о подозрительной машине и умыл руки. Матвей понимал свой долг по-своему и принял решение догнать нарушителя. В который раз подтверждалась непреложная истина, что излишняя инициатива всегда наказуема.