Хроники сыска (сборник)

– Кто у вас сейчас в приставах? – спросил Благово.

– Ротмистр Кузуб. Из гродненских гусар.

– И как его угораздило в сельскую стражу?

– Проворовался на закупках фуража. Вот приедет – увидишь, что за гусь.

«Гусь» появился к обеду. Он, очевидно, относился к тому типу людей, которые «схватывают все на лету». Не дослушав рассказа Дедюлина, ротмистр арестовал мельника и отправил под конвоем в стан. На вопрос, за что, даже удивился:

– Как за что? Покойник лежит в его пруду. На шее его жернов. Все понятно!

На попытку Благово обсудить дело Кузуб посмотрел сквозь статского советника лихим кавалерийским взглядом и заявил:

– У меня и не такие сознавались. Посидит в холодной да познакомится с моим урядником – все подпишет!

И укатил – писать рапорт исправнику, что подозреваемый задержан по горячим следам.

Больше всего Павла Афанасьевича раздражала тупость людей, облеченных властью. Он нахмурился, походил взад-вперед по берегу и сказал Львову:

– Давай досмотрим все до конца: рощу, выпасные луга, дом, и возвращайся в Нижний. А я на пару дней задержусь.

– Решил найти убийцу сам? От тебя-то он, конечно, не уйдет…

– Это и тебе полезно. Преступник где-то на селе. Ежели я переберусь в Питер, а он останется не разоблаченным – может еще наделать делов. Для тебя, как для будущего члена здешнего общества, это не может быть безразлично.

– И тебе хватит двух дней?

– Ну, я же не ротмистр Кузуб, в пять минут не управлюсь.

Львов уехал, а Благово приступил к розыску. Начал он с камердинера Архипа.

– Что ты сказывал насчет осенней истории с ограблением?

– Да к нам, вишь, на Дмитровскую[109] в дом залезли. Солонку серебряную сперли, ножи с ложками, у барина в кабинете насвинячили.

– Что именно украли в кабинете?

– Бог его ведает… В стол залезли, бюро взломали. Деньги, видать, искали.

– А почему вы решили, что это Мишка?

– Кому ж, окромя его, талагая?[110] Всю жисть по чужим карманам молебны служит. Он уже сидел за кражу шесть месяцев у вас в Нижнем. Шапку свою обронил, в кухне нашли. А главное – Исай Потапыч Городнов его видал, как он из окошка лез. Он потом это обществу и рассказал. Мишка понял, что его узнали, и в бега ударился.

– Да. Только до пруда и добежал – дальше не успел… Шапку оставил. А вид на жительство, с фамилией и приметами, заодно не обронил?

– Никак нет.

– Что за человек Городнов?

– Из наилучших в деревне! Справный. Завод по выделке кос имеет, семнадцать человек работников. Земли опять много. Сам не дюжит, так нанимает. Теперь вот на нашего барина мир поднял, что остров с капустником ихние, а не помещичьи. Мужики судиться хотят. Они богатые, а у нас и денег-то нету на суды.

Разговор прервало появление Дедюлина. Он был озадачен, даже растерян, а в руках держал бумаги.

– Ничего не понимаю, – сказал отставной кавалергард сыщику. – Через два часа встреча с мужиками по мельнице с островом. Я решил перечитать арендный договор, и вот… Смотри, Паша, в конце абзаца приписано другими чернилами: «…с правом выкупа». А в другом месте: «Последний платеж знаменует переход титла собственности к крестьянской общине села Чиргуши». Но ведь это же подделка!

– Гм… Да, похоже на поздние приписки. Где хранился договор?

– У меня в бюро.

– В том, что осенью сломали?

– Да. Погоди, что ты хочешь этим сказать? Неужели?

– Шура! Садись быстрее в бричку и дуй в Лукоянов. В архиве уездного землемера должен быть третий экземпляр этого договора. Мужики тебя подождут. Пулей, пулей давай!

И Дедюлин умчался в уезд. Вернулся через полтора часа еще более растерянный.

– Паша, караул! В архиве случился весною пожар. Сгорели бумаги по одной волости, а именно по нашей. Целиком. Остальные успели спасти. Это какой-то рок.

– Хорошо мужички работают! – одобрил Благово. – Серьезный подход… Тут не рок, Шура, а умысел. Чтобы отобрать твою мельницу.

– Да? И Мишку убили из-за этого? Чтобы следы замести?

– Нет, конечно. Твой капустник с островом не стоят человеческой жизни. Всему предмету спора красная цена – пять тысяч рублей; Городнов здесь перемудрил. Мужикам действительно не хочется платить тебе аренду. Если есть возможность обжулить барина, они всегда этим воспользуются. Но убивать…

– Кто ж тогда его?

– Городнов, разумеется. Но вот с какой целью? Мотива пока не вижу. Мишка в твой дом осенью не залезал, Исай оговорил его. Он же подделал арендный договор. Во время кражи кто был в доме?

– Никого. Я отлучился в уезд, прислуга гуляла на свадьбе: садовник сына женил.

– То есть были все условия. Городнов ими и воспользовался: взломал твое бюро, приписал спокойно два абзаца, а потом объявил, что видел, как Телухин лез из окна. Ты ведь, когда обнаружил кражу, бумаги не перечитывал?

– Нет, конечно. Проверил, на месте ли они, и успокоился.

– Исай все это придумал и осуществил. Потом убил Телухина и дал взятку писарю, чтобы тот сжег архив.

– Для чего? Чтобы сэкономить сельскому обществу две тысячи рублей аренды? Не вяжется.

– Ему зачем-то очень нужна твоя мельница. Не знаю, в чем тут дело. Мельница как мельница, старая уже. Ну не стоит она убийства!