Хроники сыска (сборник)

– Нет, это легенда, старинный вымысел; Пугачев не дошел до наших мест более ста верст. Поблизости шлялся казачий «полковник» Суходольский, но и тот сюда не заходил. Все данное преступление основано на слухах и сказках, но, тем не менее, из-за них убили человека.

Так вот. Телухин предложил свою липовую карту здешнему богатею Исаю Городнову. За месяц до этого умер дед Мишки, сын известного пугачевца, и тот использовал сей факт в своей выдумке. Будто бы старик, умирая, передал внуку эту карту, полученную им в старые времена от своего отца, который самолично этот клад зарывал, вместе с Емелькой.

Городнов не поверил Мишке и пошел справиться у наиболее уважаемого в селе человека, деда Паисия. Тому идет сейчас сто второй год. Это такой местный «сведущий человек», который все про всех знает. По каким-то своим соображениям Паисий подтвердил Мишкино вранье, что и стало для последнего роковым. Не желая платить за карту, Городнов убил Телухина и утопил его труп в пруду.

Но сам клад, согласно карте, был зарыт на острове, под мельницей. Чтобы незаметно вести там раскопки, Городнов должен был сначала заполучить право распоряжаться островом. А тот помещичий, принадлежит моему свояку Дедюлину. Тогда Исайка забрался ночью в дом Дедюлина, когда там никого не было, нашел арендный договор и сделал к нему несколько приписок. Такие же дополнения он внес в экземпляр, что на руках у сельской общины. Третий экземпляр, хранящийся в архиве уездного землемера, убийца сумел уничтожить.

Чтобы приписки остались незамеченными, он инсценировал ограбление усадьбы и обвинил в нем уже мертвого к тому времени Телухина. Рассказал всем, что видел, как тот вылезал из окна барского дома. Народ решил, что Мишка убежал из села, поняв, что он опознан; поэтому его исчезновение никого не удивило. Дедюлин же, недосчитавшись нескольких ложек и солонки, решил, что это обычное воровство, и не стал просматривать межевые документы.

После этого Городнову оставалось только убедить мужиков, что остров с мельницей у помещика надо отобрать. А мельничное дело передать ему. Под видом ремонта старой мельницы Исай тогда спокойно перекопал бы весь остров и нашел бы клад. Русский мужик всегда рад обмануть помещика. Идея Городнова понравилась обществу, и оно полностью его поддержало. Вот так обстоит это дело на сегодня.

Теперь что мы будем делать. То же, что и всегда: ловить убийцу. Сейчас у нас нет улик против Городнова. Как это часто бывает, мы все знаем, но не можем этого доказать. Надобно взять Исайку с поличным. Где-то он имеет тайник. В нем хранится заветная карта и кое-что еще. Я полагаю, учитывая мелочную жадность подозреваемого, что там же находятся серебряные вещи, украденные им для отвода глаз из дома Дедюлина. И, наконец, учитывая, что русский мужик никогда ничего не выбрасывает, я надеюсь найти в том же тайнике паспорт убитого Телухина. Городнов, скорее всего, не уничтожил эту абсолютную улику. Вдруг пригодится?

– То есть нам надо вынудить подозреваемого посетить тайник и проследить за ним? – догадался Титус.

– Верно. Требуется спровоцировать Исайку на такое посещение, и я знаю, как. Помните, что завтра за день?

– Одиннадцатое августа. Василий Осенний. Ну и что?

– Это еще и день мученика архидиакона Евпла, убитого в городе Катания на Сицилии в 304 году. О чем-то говорит?

– Точно! – вспомнил Лыков. – В ночь на Евпла, по народным суевериям, мертвые выходят из своих могил. Погибшие насильственной смертью навещают своих убийц. Вы хотите это использовать?

– Конечно. Городнов верит глупым легендам, которые смешны образованному человеку. Карта с кладом, состряпанная жуликами, вызвала бы у нас с вами только улыбку, а он убил из-за нее односельчанина. Так что начнем. Скоро полночь…

Титус обрядился в черный плащ из вулканизированной гуттаперчи, с островерхим капюшоном, и вымазал лицо сажей. Они с Благово осторожно вышли из усадьбы в заднюю калитку и отправились в село. В полной темноте Павел Афанасьевич уверенно вел Яана к дому убийцы – он еще днем основательно изучил этот маршрут.

Ровно в полночь Титус забарабанил в ворота крепкой городновской избы. Через минуту скрипнула дверь, на крыльце появилась тень в исподнем и раздался встревоженный голос:

– Кто тут?

– Это я, Мишка, – ответил Титус хриплым замогильным голосом. – Верни мине пачпорт. Без него там не прописывают. Поклади вечером на могилу. Ежели не покладешь, буду ходить кажнюю ночь.

Развернулся и ушел.

Через пятьдесят шагов он поравнялся с поджидающим его статским советником, и они двинулись в обратный путь.

– Как я выступил? – вполголоса поинтересовался Титус.

– Прямо Щепкин, – одобрил Благово. – У меня у самого мурашки пошли.

Неожиданно с ними поравнялась чья-то темная фигура. Пахнуло страшной вонью, затхлостью и тленом.

– Сегодня не ваш день, а наш, – сказала фигура таким же точно голосом, каким Яан только что говорил с убийцей. – Брысь в избу!

И повернула к сыщикам лицо. Серая кожа, плотно обтягивающая череп… А может, это сам череп? И две черные дыры вместо глаз.