Читаем Хроники тираннозавра: Биология и эволюция самого известного хищника в мире полностью

Глава 16

Поведение и экология

Мы знаем о поведении и экологии динозавров значительно больше, чем рассмотрено в этой книге. Взаимодействие с другими видами, а также фундаментальные ограничения образа жизни тираннозавров очень важны для создания основы понимания того, как они жили, но мы попытаемся выйти за эти рамки, и в ряде случаев можно отталкиваться от некоторых важных гипотез о биологии тираннозавров. Для многих из них нет или мало подтверждений на уровне ископаемых данных, но тем не менее они являются вполне реалистичными и по меньшей мере достойны обсуждения.

Одна из таких важных гипотез гласит, что тираннозавры образовывали социальные группы, в том числе подобное поведение могло быть связано с групповой охотой. В особенности такая идея высказывалась для альбертозаврина альбертозавра{77}, но, несомненно, в некоторой степени она приложима едва ли не ко всем тираннозаврам. Изучение социального поведения у любого ископаемого животного вызывает сильные затруднения, и в прошлом существовала большая проблема, заключавшаяся в том, что палеонтологи сводили все разнообразие взаимодействий животных к их предполагаемой социальности.

Термин «социальный» часто применяется к животным, которые живут вместе, но на самом деле его следовало бы ограничить намного более узкими рамками. Хотя определения у разных этологов (ученых, изучающих поведение животных) различаются, более точным было бы нечто вроде «проводят время вместе и взаимодействуют». При такой концепции почти любое взаимодействие между двумя особями одного вида может считаться социальным, и, хотя два дерущихся животных, несомненно, взаимодействуют некоторым образом, они не обязательно живут вместе. Словом, терминология уже достаточно неуклюжа и без дальнейшего усложнения. Итак, животные могут жить вместе и быть социальными (вспомним горилл, сурикат или в крайних проявлениях муравьев и пчел) или быть преимущественно одиночными и жить поодиночке (тигры или носороги, за исключением периодов размножения), но, как всегда, это две крайних стороны. Множество животных держатся группами, но совершенно не обязательно как-то взаимодействуют друг с другом. Крокодилы обычно весьма толерантны к сородичам, но не образуют социальных групп с хорошо структурированной иерархией, многочисленными взаимодействиями, социальными связями, взаимовыгодной деятельностью вроде груминга и общими обязанностями вроде высматривания хищников или даже дележки еды. Ни один крокодил не создает реальной угрозы для другого, но они не похожи на стаю волков.

Сами по себе

Животные довольно пластичны в том, что касается подобных отношений. Большинство медведей в норме одиночки, однако во время нереста лососевых рыб большие количества медведей собираются вместе, но это все же просто скопление в одном месте, а не социальная группа. Львы зачастую считаются высокосоциальными животными, но самцы могут жить одни или парами в течение долгого времени и выживать, и даже благоденствовать: социальность для них не обязательна. Гепарды являются исключительным примером из-за разнообразия и сложностей, наблюдаемых в их взаимодействиях. Обычно детеныши покидают мать все вместе, самки позже становятся одиночками, а братья (обычно двое или трое) живут одной группой, так что здесь есть и социальные, и одиночные представители вида, разделенные по половому признаку. Однако самцы могут жить одни, а в период размножения самки могут объединяться с самцами в группы на продолжительное время, представляя собой исключение из обеих норм, так что одна особь может много раз в жизни переключаться между двумя этими вариантами.

Данные о социальности динозавров в действительности весьма скудны. Есть находки большого количества следов, которые показывают, что животные, вероятно, принадлежащие к одному виду, шли в одном направлении, и целые группы бывали застигнуты песчаной бурей, попадали в грязевые ямы и подвергались другим стихийным бедствиям, но ничто из этого не указывает на социальность. Ливневый паводок может сойти и похоронить группу медведей-гризли, кормящихся рядом, но они не социальны и обычно даже не собираются вместе, при этом даже одиночные животные могут сойтись, если им необходимо мигрировать из одной точки в другую для поисков пищи или размножения. Так что подобные случаи обычно указывают на факт скопления животных, но не на социальность. Есть вероятность того, что некоторые виды динозавров, возможно, даже большинство, действительно проявляли какое-либо социальное поведение и взаимодействия, но можем ли мы на основании имеющихся данных понять, какие именно?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Опасная идея Дарвина: Эволюция и смысл жизни
Опасная идея Дарвина: Эволюция и смысл жизни

Теория эволюции посредством естественного отбора знакома нам со школьной скамьи и, казалось бы, может быть интересна лишь тем, кто увлекается или профессионально занимается биологией. Но, помимо очевидных успехов в объяснении разнообразия живых организмов, у этой теории есть и иные, менее очевидные, но не менее важные следствия. Один из самых известных современных философов, профессор Университета Тафтс (США) Дэниел Деннет показывает, как теория Дарвина меняет наши представления об устройстве мира и о самих себе. Принцип эволюции посредством естественного отбора позволяет объяснить все существующее, не прибегая к высшим целям и мистическим силам. Он демонстрирует рождение порядка из хаоса, смысла из бессмысленности и морали из животных инстинктов. Принцип эволюции – это новый способ мышления, позволяющий понять, как самые возвышенные феномены культуры возникли и развились исключительно в силу биологических способностей. «Опасная» идея Дарвина разрушает представление о человеческой исключительности, но взамен дает людям возможность по-настоящему познать самих себя. Книгу перевела М. Семиколенных, кандидат культурологии, научный сотрудник РХГА.

Дэниел К. Деннетт

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Зарубежная образовательная литература / Образование и наука
Тайны нашего мозга, или Почему умные люди делают глупости
Тайны нашего мозга, или Почему умные люди делают глупости

Мы пользуемся своим мозгом каждое мгновение, и при этом лишь немногие из нас представляют себе, как он работает. Большинство из того, что, как нам кажется, мы знаем, почерпнуто из общеизвестных фактов, которые не всегда верны… Почему мы никогда не забудем, как водить машину, но можем потерять от нее ключи? Правда, что можно вызубрить весь материал прямо перед экзаменом? Станет ли ребенок умнее, если будет слушать классическую музыку в утробе матери? Убиваем ли мы клетки своего мозга, употребляя спиртное? Думают ли мужчины и женщины по-разному? На эти и многие другие вопросы может дать ответы наш мозг. Глубокая и увлекательная книга, написанная выдающимися американскими учеными-нейробиологами, предлагает узнать больше об этом загадочном природном механизме. Минимум наукообразности — максимум интереснейшей информации и полезных фактов, связанных с самыми актуальными темами: личной жизнью, обучением, карьерой, здоровьем. Перевод: Алина Черняк

Сандра Амодт , Сэм Вонг

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Исторические происшествия в Москве 1812 года во время присутствия в сем городе неприятеля
Исторические происшествия в Москве 1812 года во время присутствия в сем городе неприятеля

Иоганн-Амвросий Розенштраух (1768–1835) – немецкий иммигрант, владевший модным магазином на Кузнецком мосту, – стал свидетелем оккупации Москвы Наполеоном. Его памятная записка об этих событиях, до сих пор неизвестная историкам, публикуется впервые. Она рассказывает драматическую историю об ужасах войны, жестокостях наполеоновской армии, социальных конфликтах среди русского населения и московском пожаре. Биографический обзор во введении описывает жизненный путь автора в Германии и в России, на протяжении которого он успел побывать актером, купцом, масоном, лютеранским пастором и познакомиться с важными фигурами при российском императорском дворе. И.-А. Розенштраух интересен и как мемуарист эпохи 1812 года, и как колоритная личность, чья жизнь отразила разные грани истории общества и культуры этой эпохи.Публикация открывает собой серию Archivalia Rossica – новый совместный проект Германского исторического института в Москве и издательского дома «Новое литературное обозрение». Профиль серии – издание неопубликованных источников по истории России XVIII – начала XX века из российских и зарубежных архивов, с параллельным текстом на языке оригинала и переводом, а также подробным научным комментарием специалистов. Издания сопровождаются редким визуальным материалом.

Иоганн-Амвросий Розенштраух

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Образование и наука