Хроники тираннозавра: Биология и эволюция самого известного хищника в мире

Большее количество информации по содержимому желудков и отметинам зубов также практически неизбежно появится вместе с новыми экземплярами как тираннозавров, так и других животных. И опять же, особенно полезными здесь будут молодые животные: было бы чрезвычайно интересно увидеть, действительно ли юные тираннозавры питались иной добычей, чем их родители, и в особенности ловили ли они других животных, кроме динозавров. Наиболее вероятно, что ювенильные особи ели в основном ящериц, лягушек, мелких млекопитающих и, может быть, даже рыб и насекомых, пока были совсем маленькими, и данные по содержимому желудков подтвердят, что они и правда питались всем этим, даже если останется неясным, соответствовала ли такая пища их предпочтениям. Очень юные тираннозавры, возможно, даже поглощали куски костей крупных динозавров, которых они никак не могли убить или разорвать: фрагменты очень больших костей среди содержимого желудка стали бы хорошими показателями того, что родитель убивал и раздирал добычу для своих детенышей.

Пернатые животные

Новые находки перьев для тираннозавров практически гарантированы. До недавнего времени казалось, что перья (или их отпечатки) сохраняются только при исключительных обстоятельствах: в слоях, состоящих из очень мелкозернистого вулканического пепла или подобных осадков, которые могли заключить в себе животное и обеспечить фоссилизацию тканей. В таких условиях сохранившиеся экземпляры обычно оказываются раздавленными, поэтому мы всегда получали или расплющенное животное с перьями (а также с клювом, когтями, волосами, кожей и другими мягкими тканями данной особи), или объемные останки, состоящие только из костей и зубов. Существуют удивительные исключения с невероятной сохранностью мягких тканей и нерасплющенным скелетом, обнаруженные в подобных отложениях. Однако недавно в Канаде в более «стандартном» песчаниковом слое был найден молодой орнитомимозавр, у которого хорошо сохранились и кости, и перья. Это замечательно, поскольку считалось невозможным, чтобы в отложениях данного типа сохранялись подобные мягкие ткани. Что еще более важно в контексте этой книги, в таких же отложениях найден и тираннозавр. Теперь кажется более вероятным, что когда– нибудь мы найдем «царя» во всем его облачении. Растущее количество оперенных экземпляров из Китая указывает на возможность обнаружения дополнительного материала по дилуну или ютираннусу, а также, не исключено, оперенных детенышей и молодняка.

Переходим к более общим эволюционным изменениям: нанукзавр может оказаться лишь первым обнаруженным карликовым родом. Вполне возможно, что параллельно с ним в такой же изоляции жили и другие, и нам действительно известны островные системы, где в позднемеловом периоде обитали динозавры, порождая карликовые формы разных линий (в первую очередь на территории современной Румынии), т. е. остальные предположительно ждут своего открытия. Нанукзавр также интересен тем, что, по-видимому, нарушил еще один классический эволюционный закон: правило Бергмана об увеличении размеров в высоких широтах, рассмотренное выше. Тираннозавр и как минимум некоторые из альбертозавринов обитали в сравнительно северных широтах и сталкивались со снегом и холодами, а значит, нет никаких веских причин считать, что они не могли зайти на север еще дальше; следовательно, могут быть найдены таксоны или популяции с еще более крупными представителями этих и без того громадных животных (а возможно, наоборот, мексиканские тираннозавры были несколько мельче).

В популярной литературе делается излишний акцент на величине тираннозавров, и, хотя достигнутые ими размеры были невероятны, эти животные поразительны не только своими габаритами. Большие животные интересны, но не столько из-за производимого впечатления, сколько потому, что величина определяет многое в биологии любого существа, и зачастую крупные размеры порождают любопытные компромиссы и проблемы. Тем не менее приятно сознавать, что, какими бы огромными ни вырастали тираннозавры – а Сью уж точно была гигантом, – вероятно, существовали еще большие экземпляры. У нас имеются достаточно полные скелеты ограниченного числа взрослых особей и разрозненные останки еще нескольких десятков. Каковы шансы, что в этой выборке у нас найдутся экземпляры, входящие, скажем, в верхний 1 % по величине, не говоря уже о самых крупных особях вообще? Это опять-таки невозможно узнать без прямых подтверждений, но я был бы очень удивлен, если бы не существовало экземпляров тяжелее 10 т и длиннее 15 м и, вполне возможно, еще намного крупнее.