Хроники тридцатилетней войны

В первый день пути чувства его были сумрачны, во второй элегичны, но к вечеру возле замка Нойншайн его перехватил граф Гогенлоэ, возвращавшийся из какой-то поездки, и затащил в гости. Пить и есть у графа пришлось безмерно, выслушивая его восторженное изумление своими победами, а проснулся Кристиан в объятьях какой-то дамы — то ли родственницы графа, то ли жены??

— Ты куда смотрел, проклятый Алекс? — разбушевался Кристиан. — Тебя ведь опьянить очень трудно! Или опять пленился женскими прелестями?!

— И закосел в этот раз и, как следствие, пленился, — повинился профессор. — Видимо, дряхлею…

— Тьфу, старый козел! Не буду больше на тебя полагаться. А так ведь удобно было…

Дальше ехали с максимально возможной скоростью, отвлекались только на скромный ужин и сон в постоялых дворах и через 8 дней пути, в середине января, оказались в столице Богемии.

Глава двадцать седьмая. Преступление и наказание

Сюзанна встретила мужа очень недружелюбно. Вернее, вовсе не встретила, а заперлась в своих комнатах и на все умильные попытки Кристиана ее выманить отвечала тихими всхлипами.

— И что мне делать, проклятый сводник? — спросил бледный от переживаний фюрст.

— Вероятно, лечь спать под ее дверью, которая рано или поздно откроется.

Но до вечера было еще много времени, в течение которого фюрста решили потерзать другие важные люди. При этом королева опередила всех. Когда Кристиан предстал перед былым своим кумиром, то затрепетал как лист ольхи под ветром. — Что Вы так бледны, князь фон Анхальт-Бернбург? — спросила Элизабет Стюарт, подойдя к нему почти вплотную. — Мне отовсюду шлют вести о Ваших амурных победах над весьма аристократическими дамами, и я решила воочию узреть такой образец мужественности и куртуазности. А увидела, простите меня, образец трусости!

— Ваше величество, — поспешно встрял Алекс, — эти искаженные вести дошли, к несчастью, до моей жены, доверчивость которой Вам известна. И мне не удалось разубедить ее в том, что я добивался через этих женщин лишь дипломатических целей Богемии.

— Постельная дипломатия? Прием не нов, но, все же, как Вы сумели убедить этих Магдален лечь с Вами в одну постель? Притом, что Магдалена Нойбург, урожденная Виттельсбах, всегда казалась мне железной леди…

— Я убедил ее, что она красива, но ее красота пропадает втуне рядом с никчемным мужем.

— Ловко, — хмыкнула Элизабет. — А у Магдалены Саксонской мужа Вы просто отняли?

— Мужа и еще любовника, мадам. Оказалось, что жить без плотской любви Магдалене некомфортно.

— Как и мне, увы, — вздохнула Элизабет. — Вы знаете Кристиан, что я теперь боюсь беременности и не пускаю в свою постель мужа?

— Откуда мне знать, мадам? Я ведь был вдали от Праги…

— Ну да, как это я забыла: Вы жили в Гейдельберге и от скуки соблазнили бедную заику Катарину. Или Вы и тут искали иную выгоду — например, стать зятем королю Богемии? А бедную Сюзанну свести в могилу через слезы, которые она лила тут неделю…

— Ничего я не искал! — прорвался через блок Алекса Кристиан. — Мне хотелось побороть ее заикание и я это сделал!

— А постель была обязательна?

— Она понадобилась Катарине для обретения уверенности в себе!

— В самом деле, ловкий волокита, — молвила королева и вновь вгляделась в глаза давно знакомого, но не вполне понятного уже мужчины. А потом спросила:

— А если бы Вам понадобилось втянуть в дипломатические игры меня — что бы Вы предприняли?

Кристиан набрал в грудь воздуха, чтобы напрочь отрицать такую вероятность, но Алекс пнул его мысленно в бок и начал говорить:

— Вы знаете, мадам, что я давно влюблен в Вас… В молодости я думал, что мое вожделение к Вам совершенно невозможно. Сейчас, увы, я набрался циничного опыта, и мысль о постельной любви с Вами вышла из области невероятного в область допустимого. На вскидку я могу представить два пути к достижению моего желания. Первый будет базироваться на Вашем интересе к любовным отношениям. Ваш личный опыт уже богат, но не гарантирует, что где-то кто-то не вытворяет с женщинами чего-то принципиально иного, поразительного — как по форме, так и по силе чувств. Мой угол обзора плотских чувств, полагаю, шире Вашего, леди.

— Вы наглый тип, Кристиан, — сказала холодно королева. — А что за второй путь к моему телу?

— Он основан на Вашем желании защититься от беременности. Я могу показать Вам средство такой защиты, но только в интимной обстановке…

— Дважды наглец! Как я в Вас ошиблась! Подите прочь с моих глаз!

Кристиан низко поклонился и уже повернулся, чтобы уйти, но Алекс опять его тормознул:

— Ваше величество…

— Что тебе еще нужно, мерзавец?

— Одно средство защиты я Вам раскрою: в каждом месяце за 5 дней до обычного кровотечения и 5 дней после Вы можете безопасно принимать у себя короля… Простите меня за неумную дерзость, мадам.

На выходе из покоев королевы Кристиана остановил гвардеец и повел на правеж к королю. Подле трона Фридриха сидел на стуле только канцлер Анхальт.

— Моя матушка мне сообщила, — без обиняков начал король, — что ты осмелился посягнуть на мою непорочную сестру Катарину. Это так?