Хроники тридцатилетней войны

Три дня изоляции (впрочем, лишь для посла, сотрудники под разными личинами тусовались по Королевской площади и ее окрестностям) опять принесли улов: те же личности были примечены около посольства, а с ними несколько новых фигурантов бретерского облика; срисовали и их.

Вдруг днем к посольству подъехала изящная карета, из которой выпорхнула ожидаемая дама и вошла решительным шагом в его двери.

— Как Вам не стыдно, Кристиан! — атаковала она с порога его кабинета. — Мы с известной Вам особой сходим с ума, а Вы тут спокойно посиживаете?

— Я рад Вас видеть, мадам. Но гнев все же менее Вам к лицу, нежели улыбка.

— Не надо льстивых слов, принц! Я знаю теперь, как Вы умеете забалтывать женщин. Лучше дайте ответ по существу!

— Извольте, герцогиня. Я сейчас готовлю операцию по разгрому своих врагов. Как только их не станет, я тотчас предстану перед очами той самой особы и Вашими, конечно. Кстати, Вы можете мне помочь в борьбе, если организуете слежку за покоями мадам Медичи. Есть у Вас для этого подходящие слуги?

— Пожалуй, есть.

— Тогда передайте им портреты вот этих людей — не окажутся ли они среди посетителей мадам?

— Хорошо. Стойте, вот этого я знаю! Виконт де Полиньяк, известный дуэлянт!

— Мари, Вы бесценная сообщница! Разузнайте круг друзей виконта, а также поищите оригиналы портретов среди его слуг. Эти сведения мне очень помогут.

— Рада Вам услужить, Кристиан. Нам очень не хочется, чтобы Вы погибли…

Через два дня, на закате, когда движение по Королевской площади почти затихло, к посольству Богемии прискакал всадник. На его громкий стук выглянул привратник и взял записку, на которой было написано: «Мсье Анхальту. Срочно!». Привратник кивнул и всадник ускакал. Кристиан вскрыл записку и прочел: «Милый друг, я в опасности! Поспешите на помощь! Ваша Мари де Шеврез.» И подпись, скрепленная печатью.

— Что может быть с ней? — воскликнул Кристиан.

— Уймись, — молвил Алекс. — Это приманка, чтобы вытащить тебя наружу. Мы ведь ожидали чего-то подобного.

— Но подпись и печать!

— А мы знаем ее подпись? И печать? К тому же она никогда бы не написала «Ваша Мари». Да и вообще это то, что нам нужно. Посылай стрелков на крыши, а группу приманки в карету. Сам затаривайся гранатами и рыси следом карете. И чтобы никаких глупостей вроде дуэли!

Через полчаса карета выехала из ворот посольства и помчалась в сторону Лувра. Однако на полдороге она развернулась и поехала обратно, только другой улицей, поуже и безлюднее. В квартале от Королевской площади ей дорогу, наконец, перегородила другая карета — пришлось остановиться. Сзади же накатила другая карета, из которой выскочила группка мужчин с обнаженными шпагами в правых руках и с пистолетами в левых и ринулась к добыче. Первый рванул дверцу кареты и, прикрываясь ей, крикнул:

— Выходи, вшивый принц и доставай свою зубочистку! Посмотрим, как ты умеешь ей пользоваться!

— Я предпочитаю пользоваться зубодробилкой! — воскликнул пассажир и выстрелил из двух пистолетов в лица других нападающих, не закрытых дверцой. Те упали, а в ответ в кузов кареты полетел град пуль от новых бретеров. Но странное дело: кузов они практически не дырявили! Нападающие же стали падать один за другим! Наконец, оставшиеся из них сообразили, что попали под расстрел, кинулись бежать врассыпную, но невидимые стрелки сделать этого не дали.

Вернувшись в посольство, победители стали радостно галдеть, переживая перипетии боя. Особенно радовались за «пассажира» и кучера, даже не получивших ранений.

— Я прыгнул с козел под карету и садил в них оттуда по ногам! — смеялся кучер.

— А меня бронестенки спасли, лишь одна пуля в кирасу попала! — вторил ему «пассажир».

— А мне даже гранатами не пришлось воспользоваться, — посожалел посол. — Я боялся своих осколками посечь.

Глава тридцать четвертая. Опека кардинала

Наутро в посольство все-таки явилась полиция в лице суперинтенданта Парижа (должность, только что введенная с подачи Ришелье) и его помощников. Посол Богемии тотчас подал ему заявление о нападении. Полицейские посетовали, что тел нападавших уже не нашли и подивились крепости стенок богемской кареты, в которую попало более 10 пуль. А в середине дня Ришелье пригласил посла к себе на беседу. Пришлось Кристиану ехать, окружив себя охранниками (которых в Лувр так и не пустили).

— Поздравляю Вас, принц, с чудесным спасением от бригандов. К сожалению, их главарь нам остался неизвестен.

— Мне кажется, я узнал его, — сказал Кристиан. — Это некий де Полиньяк.

— Виконт де Полиньяк? Его недавно привечала у себя королева-мать. Но может Вы ошиблись?

— Спросите суперинтенданта, не умер ли он? И отчего?

— Спрошу. Если напал он, то, вероятно, по приказу Марии. То есть она продолжает свою политику поддержки Габсбургов. А ведь мы с ней вроде бы договорились, что Франции союз с Габсбургами противоестественен…

— Жаль. Я так надеялся, что Франция нас поддержит. А теперь что же, мне жить среди вас и ждать каждый миг удара убийцы?