Хроники тринадцати миров

— Там живет мой друг. Он должен помочь. Юлианна совсем не чувствует крыльев. Это значит, что может начаться некроз окружающих тканей. Ее организм не принимает мутаций и отторгает то, что ненужно. Но в данном случае речь идет даже не об органе, а о всем организме. Как бы нелогично это не звучало, но ее организм отторгает сам себя. Если не поспешить и не предпринять каких-то шагов, то мы все можем потерять единственную наследницу крови Талисы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Капитан преподнял бровь. Если честно, то сейчас, взглянув на Юлианну, он понял как она похудела за эти дни.

— Почему ты не связался с нашим управлением?

— Смута. Я не хочу разбираться и участвовать в чужих дрязгах. Я ученый и хочу сохранить то, что впоследствии сохранит жизнь всему нашему народу.

Юлианна Диладол застонала, алые губы приоткрылись. Тонкие веки глаз дрогнули, распахнулись огромные желтые звериные глаза. Остановились на Марки Хварусе.

— Ааа… Капитан-предатель пожаловал? — прохрипела-прокашляла Юла.

Капитан поежился под насмешливым взглядом окружающих.

— Я не предавал. И ты должна пойти со мной.

Юла покачала головой.

— Единственное живое существо, с кем я вообще могу куда-либо пойти, это Логос. Он, конечно, тот еще субъект, но он хотя бы не предавал меня! И может мне вернуть способность писать!

Логос смущенно покраснел и поправил очки под разъяренным взглядом капитана Марки Хваруса. Юла начинала ему нравиться.

21.1

Вот уже неделю как меня поглотила дорога. В моем мире мне не часто приходилось путешествовать. Только для того, чтобы найти еду и воду. Но я никогда не выходила за пределы города, охраняемого аарами. Сейчас же я с любопытством смотрела вокруг. Мы шли пешком, Жак шел быстро, но я успевала смотреть по сторонам. Мне нравилось все здесь. И высокие ели лесов и разнотравье полей, мне нравилось как пели птицы, нравилась чистая вода в реках и озерах. Нравилась пугливая рыба в них. Я наслаждалась, растворяясь в собственных чувствах любви к этому миру.

— Мы дошли до мертвяцкой гряды. — Мрачно возвестил Жак Лефрой, вырвав меня из агонии жизни.

Мы остановились. Перед нами был такой же лес, как и раньше.

— И где гряда? — я удивленно уставилась на некромага.

Жак Лефрой хмыкнул и сорвал круглую, словно бочонок, поганку, продемонстрировав мне.

— Это вестник приграничья.

— Не хочу тебя разочаровывать, но это гриб.

— Да? Тогда раздави его! — Лефрой кинул поганку мне под ногу.

Я пожала плечами и решительно наступила на гриб новенькой туфелькой, недавно купленной по обещанию Жака в одном из городов, которые мы успели пройти. Туфельку некромаг зачаровал так, что она была удобна в походах и не снашивалась от долгой ходьбы. Вместе с туфелькой был приобретен дорожный костюм, легкий шарфик и льняное платье, вышитое алыми ирисами.

Под давлением гриб с громким хлопком лопнул и внезапно выбросил в воздух множество миниатюрных светящихся звездочек, которые в воздухе соткались в витиеватую вязь слов.

“Осторожно! Граница! Остановитесь и дождитесь лица, уполномоченного осуществить пропуск!”.

Я с подозрением посмотрела на некромага.

— А что было бы, если бы мы прошли дальше, не заметив гриба?

Волшебник хмыкнул.

— Мы бы умерли. Здесь много тварей, имеющих право полакомиться незваными гостями на законных основаниях. За грядой находятся темные земли. Простые люди и нелюди сюда нечасто заходят.

Я устало опустилась на землю и, скрестив руки на груди, принялась ждать. Жак присел рядом со мной, облокотившись спиной об плешивую ель и вертя в руках небольшую шишку, высматривал в ней орехи.

— И долго ждать? — не выдержала я после получасовой паузы.

Некромаг пожал плечами.

— Можем и день прождать. Все зависит от того, насколько далеко находится от приграничной полосы страж. Они не часто сюда заходят.

— А если он вообще не придет?

— Придет. На них действует заклятие, если он не явится на место пересечения границы по его зову.

Мы еще немного подождали. Я сидела, занимая себя убийством кровососущих насекомых, решивших мной пообедать. К Лефрою эти твари даже и не подлетали, чувствовали, наверное, мертвячинку.

Внезапно, я заметила в зарослях малинника неподалеку от нас какое-то движение.

Испугавшись, я толкнула локтем уже успевшего прикорнуть некромага. Тот лениво приоткрыл один глаз.

— Мда?

— Там страж, наверное!

Жак Лефрой недоуменно посмотрел по сторонам.

— Ты видишь здесь где-то всадника в железных латах?

— Да нет же! Там в кустах малины что-то шевелилось! — шумно зашептала я, а некромаг со вздохом поднялся и направился прямо в кусты. Отодвинув одну из ветвей он удивленно присвистнул.

— Ну ничего себе…

Я поспешила подбежать к нему.

И вправду ничего себе! Прямо в зарослях малины, в глубокой рытвине, не заметной глазу с первого раза, лежало нечто сверкающее и живое… И оно было ранено. На пульсирующем теле была видна заметная рваная рана.

— Кто это?

— Это настоящий карликовый дракон. Дикий дракон! Причем, он самоцветный! У него драгоценная чешуя. Это очень редкий экземпляр.