Хроники царя Давида

Авенир сообщает лишь об одном походе: именно о том, который был прерван, когда поступило сообщение о новых стычках с филистимлянами… Авенир пишет, что Давид, после того как длительное время ограничивался небольшими разбойничьими набегами из своих убежищ в пустыне, наконец решил устроить себе в городе Кеиль постоянные квартиры. Кеиль часто страдал от нашествий филистимлян; Давид изгнал эти банды и надеялся, что тем самым обеспечит себе дружбу с жителями города. Однако теперь, покинув непроходимые заросли, он не мог более скрывать свои передвижения, и Саул узнал, где он находится. Царь ликовал: «БОг отдал его в мои руки, ибо он сам себя запер, войдя в город с воротами и запорами». Эта же мысль пришла в голову и Давиду, растревожив его. После обращения к оракулу он покинул город Кеиль и его обитателей, которые были ненадежными союзниками, и отправился в пустыню Зиф. Но сюда же прибывает и Саул с отрядом в три тысячи отборных воинов. Тогда Давид оставляет пустыню Зиф и возвращается в пустыню Маон; Саул следует за ним, причем он движется по одну сторону горы, а Давид со своими людьми — по другую ее сторону. В результате стремительного броска войска Саула окружили Давида, и представляется сомнительным, что ему удалось бы спастись, если бы в лагерь Саула не прискакал гонец с вестью: «Поспеши и приходи, ибо вторглись филистимляне на нашу землю».

Досточтимые господа! Я касаюсь этих вопросов не для того, чтобы подвергнуть что-либо сомнению, — у кого хватило бы дерзости усомниться в свидетельствах такого человека, как Авенир, да еще о царе Давиде. Я лишь пытаюсь пролить немного света на этот запутанный и сложный период в жизни сына Иессеева и указать на редакционные затруднения, кои у нас возникают. Я также принимаю во внимание мудрую мысль относительно сравнения ценности правды и легенд, которая была высказана на прошлом заседании. И несмотря на противоречивые свидетельства, я приложу все усилия для того, чтобы возвысить благородный образ избранника БОжьего, обосновать его притязания на царский престол и способствовать достижению тех целей, во имя которых мудрейший из царей Соломон повелел создать Хроники царя Давида.

Что же касается перехода Давида к врагам Израиля, филистимлянам, то это, как я уже упоминал, слишком сложный вопрос для того, чтобы оставить его на усмотрение вашего покорного слуги, и я ожидаю вашего решения по этому поводу.

* * *

Прения членов царской комиссии по составлению Хроник царя Давида относительно включения в исторический труд неудобных фактов и о способе изложения их; записано Эфаном, сыном Гошайи.

Иосафат, сын Ахилуда, дееписатель: Досточтимые господа, мы выслушали соображения Эфана, нашего редактора. Есть ли какие-либо возражения? Замечания? Значит, все согласны, чтобы в Хроники царя Давида были включены разноречивые свидетельства о походах царя Саула?

Ахия, сын Сивы, писец: Согласны.

Иосафат: Тогда переходим ко второму вопросу. Господин Садок?

Садок, священнослужитель: Что у нас с ужином?

Иосафат: Вечером во дворце состоится прием в честь египетского посольства, с напитками и барашком на вертеле; разве господин Садок не получил приглашения?

Садок: А, это все моя жена! Никак не могу отучить ее от скверной привычки наводить порядок на моем письменном столе.

Иосафат: Кстати, в связи с приемом у нас не много времени. Полагаю, члены комиссии весьма подробно знакомы с предметом обсуждения. Давид с шестью сотнями сподвижников перешел к гефскому царю, который был одним из пяти царей филистимского союза. Некоторое время Давид со своими людьми жил в Гефе, затем Анхус поселил их в своем городе Секелаге. Получив Секелаг в качестве ленного поместья, Давид обязался оказывать филистимлянам военные услуги, и союз его с врагом получил огласку во всем народе.

Садок: Ввиду щекотливости этого шага хотелось бы услышать, что говорил об этом сам Давид.

Ванея, сын Иодая: Позиция Давида была совершенно ясна. «Я вот-вот попаду в руки Саула, — говорил он, — и мне ничего не остается, как перейти к филистимлянам».

Садок: Однако как воспримет это простой люд? Смотри-ка, что вытворял этот вождь Израиля, помазанник БОжий, скажут они. Вместе с необрезанными вершил подлые деяния против собственного народа. Что на это ответишь?.. Нужны аргументы, которые заткнут рот злопыхателям. А может быть, это было повеление ГОспода? Не оставил ли царь какого-нибудь намека на это?

Иосафат: Царь Давид редко говорил об этом, но когда говорил, не похоже было, чтобы эти воспоминания его тяготили.

Нафан, пророк: А чем тут тяготиться? Избраннику БОжьему необходимо было выжить, это был его долг; иначе как могла быть исполнена воля ГОспода, как смог бы Давид стать царем Израиля и отцом царя Соломона?