Хроники царя Давида

(В архивах Сераии нашелся еще один черепок, представляющий для нас интерес. Судя по почерку и содержанию, это тоже было послание от Бааны и Рехава.)

…в отношении распоряжения царской казны в Хевроне о передаче нам трехсот пятидесяти голов скота: по девяносто молочных коров, десять быков, сто двадцать пять овец и сто двадцать пять коз, или их стоимости в шекелях, выражаем мы свое согласие; сердца наши обливаются кровью при мысли о том, что сын Иессея, находится в стесненных обстоятельствах, что мешает ему вознаградить нас в соответствии со всеми заслугами.

В мои обязанности не входит давать оценки. Скромный слуга в доме науки, я лишь собираю факты, систематизирую их и упорядочиваю, стараюсь истолковать и отобразить общие контуры вещей и событий и их ход. Однако слово живет своей собственной жизнью: оно не дает себя схватить, удержать, обуздать, оно двусмысленно, оно одновременно скрывает и раскрывает истину, и за каждой строкой таится опасность.

ГОсподи БОже наш, зачем из всех своих сыновей ты выбрал именно меня, чтобы поднять мертвого царя из его могилы! Чем больше я узнаю о нем, тем больше срастаюсь с ним; он подобен шишке на моем теле, злокачественной опухоли: я хочу выжечь его, но не могу этого сделать.

13

Иоав должен знать, что произошло, когда Авенир, сын Нира, приехал к Давиду. Но уста Иоава во второй раз уже мне не откроются, да и я сам не осмелюсь более навестить его без разрешения на то Ванеи, который относится ко мне с подозрением.

Таким образом, остается только принцесса Мелхола. Мелхола прибыла вместе с Авениром из Маханаима в Хеврон; можно надеяться, что она вспомнит последовавшие вслед за этим события. Однако Мелхола не призывает меня к себе, а кто я такой, чтобы требовать встречи с царской дочерью, которая дважды была супругой царя?

В конце концов я отправил посыльного к Аменхотепу с пожеланиями долгой жизни и богатства, а также с просьбой уделить мне самую малость его драгоценного времени. Аменхотеп ответил, что приглашает меня на третий день в обеденный час разделить ломоть хлеба и глоток вина в харчевне, специально открытой царским ведомством гостиниц для тех сыновей Израиля, что трудятся на поприще культуры: певцов, рассказчиков историй и легенд, гусляров и рожечников, строителей храмов и мозаичников, а также авторов ученых трактатов о том, как петь, рассказывать истории и легенды, играть на гуслях и рожках, строить храмы и складывать мозаики.

Когда в назначенный срок я явился туда, меня проводили в просторное помещение, где было столпотворение людей, устремлявшихся к вертелу, на котором довольно неопрятный повар вращал барана; тех, кому удавалось оторвать кусок мяса от туши, отталкивали те, кому еще ничего не досталось; вокруг раздавались проклятия и вопли боли. В толпе толкающихся я заметил Иорайю, Иахана и Мешулама, рассказчиков легенд о великой схватке Давида с Голиафом. Каждый из них размахивал костью с ошметками мяса и без разбора колотил ею по голове каждого, кто подворачивался под руку; когда они увидели меня, то стали энергично проталкиваться навстречу, выкрикивая на ходу:

— Пожалуйста, господин, скажи этим зажравшимся сыновьям Велиара, что мы были вызваны как знатоки своего дела в царскую комиссию по составлению Единственно Истинных и Авторитетных, Исторически Точных и Официально Признанных Хроник об Удивительном Возвышении и так далее и что мы имеем право на подаяние ГОспода; некоторые же находящиеся здесь особы, хоть и ученые, но с низменным сознанием, отказываются признать нас, поэтому нам достались только эти старые кости — вчерашние объедки.

Я подтвердил, что Иорайю, Иахана и Мешулама действительно приглашали в царскую комиссию и они рассказывали там историю о великой битве Давида с Голиафом, причем тексты их совпали слово в слово, так что пророк Нафан назвал это чудом.

Тогда Иорайя, Иахан и Мешулам завопили:

— Ну что, господа с нежными голосами и утонченными манерами, жалеющие простым сказителям народных сказаний даже жалкого куска от подаяния ГОспода! Слышали, что мы совершили чудо! Погодите, настанет время, когда Яхве прогонит вас от горшков с мясом, а царские монеты потекут в наши кошельки, ибо все ваши изысканные речи, цветистый язык и выкрутасы никому не нужны, и вам никогда не угодить таким могущественным людям, как пророк Нафан.