Хроники уходящего поколения

Ингулецкий горно-обогатительный комбинат продолжал расширяться. Один за другим росли корпуса новых цехов. Мы, монтажники, работали там, чтобы не задерживать строителей. А это значит, стены стоят, а перекрытий нет – мы уже в работе.

Вот и в тот раз мы с Лехой, забравшись по лестнице на перекрестие четырех стен, поддерживали на веревках вентиляционную систему, которую остальные члены бригады крепили к стене.

Когда система уже держалась на паре кронштейнов, мы ослабили веревку и держали ее просто для страховки. В этот момент Леха тяжело вздохнул и умоляюще глядя мне в глаза, произнес:

– Больше не могу терпеть. Мочевой пузырь лопнет. Подстрахуй один. Я быстро.

И он пополз по верху нашей стены к их пересечению, где можно было стать на ноги.

Как это произошло, я не видел – помогал бригаде закреплять трубы. Но когда глянул в сторону Лехи – опешил. На высоте его не было. Сообщив ребятам о случившемся, я быстро спустился по лестнице и побежал искать напарника. В левом помещении его не было. В правом, куда первыми прибежали ребята, тот же результат. Я бросился назад. Проверил еще одно помещение – нет Лехи. И в это время я услыхал радостные крики ребят: «летун» нашелся. И не просто нашелся, а еще и остался цел, упав с семиметровой высоты. Помогла куча мусора, в которую он угодил.

Бригадир безнадежно махнул рукой и без сил опустился на землю. Я его понимал: с кем говорить? О чем говорить?

Леха – это диагноз неизлечимой болезни.

Свадьба класса «эконом»

В один из летних выходных вся наша бригада была в гостях у Лехи. Он женил своего единственного сына. Во дворе частного дома под тентом (вдруг – дождь) стояли длинные столы, человек на пятьдесят. В ожидании молодоженов из ЗАГСа, мы заняли места с края у выхода.

Подъехавшие молодожены пришлись нам по душе: красивые, по-спортивному подтянутые, в элегантных свадебных нарядах. Как и положено, первые тосты за родителей, молодых, «горько». Гости вручили молодоженам подарки, конверты с деньгами.

Что было потом – я не помню. Как вырубился. А очнулся на своем же месте за столом. Правда, голова лежала в тарелке с хлебом. Рядом посапывали товарищи по бригаде. Заметив, что я пришел в себя, Леха быстро подошел ко мне, наполнил рюмку:

– На-ка прими еще. За молодых.

Я отказался и по одному стал будить ребят. Это было нелегкое занятие. Пришедшие в себя в недоумении пытались понять, что произошло.

Ответ на этот вопрос дал пожилой сварщик из нашей бригады Лобас:

– Знал, что Леха жадный, но не в такой же мере… Вы что, ничего не поняли?

Оказалось, на столах была самогонка, настоянная на табаке. Против такого напитка никто не устоял. А перед молодоженами стояла бутылка водки.

– Вот так, без чести и совести сэкономил Леха на свадьбе сына, – заключил свой монолог Лобас.

« « «

Мы думали, что после такого события Леха подаст заявление на расчет. Не дождались. Его совесть не сработала. А, может, ее просто не было?

КРЕСТИКИ – НОЛИКИ

Вскоре я покинул бригаду, став корреспондентом многотиражки. Но связи с ребятами не терял. От них узнал о дальнейшей судьбе Лехи.

На мое место пришел молодой парень после школы. Его дали в помощь опытному монтажнику Пастушку. За два дня они установили вентиляционную систему во вновь построенном магазине.

На следующее задание новичка придали в помощь Лехе. Им предстояло заменить мотор в одном из цехов ГОКА. Леха не спешил. Достал из кармана два мелка и практически всю смену они «резались» в крестики – нолики.

В конце смены появился бригадир. Увидел нетронутый мотор и цементный пол, расписанный крестиками и ноликами.

      Сердиться не стал. Сказал спокойно, как заранее подготовленное и осознанное решение:

– Ты, Леха, гад. Уже начал развращать молодежь. Не ты на бригаду, а бригада работает на тебя. Больше терпеть не могу. С завтрашнего дня ты у нас не работаешь.

По рассказам монтажников, Леха еще пытался оспорить решение бригадира у руководства управления. Ребята поговорили с ним по душам. Да так крепко и убедительно, что Леха уже на следующий день забрал свои документы в отделе кадров.

Больше я о нем ничего не слышал.

«Перспективная» попытка

На Новокриворожском горно-обогатительном комбинате (НКГОК) работали две редакции – многотиражной гаеты «Новатор» и местного радио. Уже год я работал корреспондентом «Новатора», мечтая о должности как минимум в областной газете.

Редактору газеты Федору Варфоломеевичу было под шестьдесят. А потому его интересы и наши – мои, сотрудников радио Анатолия и Анны (от двадцати до двадцати восьми лет) никак не сочетались. А потому частенько, выполнив свою работу, я подключался к процессу создания радиопрограмм.

Однажды Анатолий, глядя мне в глаза, предложил:

– А не попробовать ли тебе роль диктора: и тебе интересно, и в эфире будет разнообразие.