Хроники Вандербурга

В центре гротескного поселка высился не менее гротескный «замок». Судя по ровно сложенным кирпичным стенам и трем трубам, переделанным в башни, когда-то он был фабричным корпусом. Это предположение подтверждала и наполовину стертая надпись «…игары Кунце…», красовавшаяся над входом. То место, где раньше было огромное, чуть ли не во всю стену, окно, теперь было на скорую руку заложено камнями и заколочено досками.

Поселение окружала сетчатая ограда, бреши в которой были заделаны всевозможным мусором — пустыми бочками, металлическими обломками, воткнутыми в землю прутами арматуры. На отдельных участках мусора не хватало, и там, почти впритык к ограде, было выстроено подобие частокола… «Интересно, а откуда я это знаю? — неожиданно для себя подумал Влад, — селение большое, взглядом не окинешь, а я по нему еще и шагу не ступил».

Собственно, следующим действием Метумора и был шаг, коим он попытался хотя бы частично опровергнуть собственное утверждение. Со стороны это выглядело, наверное, весьма неуклюже, однако не вызвало ни тени улыбки у проходящих мимо людей.

Люди, жившие в этой деревне, заслуживали отдельного разговора. Непричесанные, неумытые, одетые, кто в лохмотья, а кто — в дурацкий «прикид» из кожаной безрукавки и джинсов, они, тем не менее, не вызывали у Влада ни тени отвращения. Такой «имидж» почему-то казался Метумору естественным, что называется, «как у всех».

Другой особенностью местного населения была совсем небольшая доля взрослых мужчин. Влад видел здесь женщин (даром, что в джинсах), чумазых детишек, в крайнем случае — подростков во «взрослой» одежде. Но по-настоящему взрослых и зрелых мужчин было — раз, два и обчелся.

«Все ушли на фронт?» — вспомнил Метумор поговорку, которой один из преподавателей магфака комментировал низкую посещаемость на своих лекциях.

Невзначай оглядев себя, Влад с удивлением заметил, что одет он под стать окружающим. Все те же джинсы, от времени потерявшие цвет, все та же безрукавка из кожи, увешанная, правда, металлическими и костяными побрякушками… А под безрукавкой… о, ужас: подозрительная выпуклость, да там, где ее, вообще-то, и быть не должно.

Вскрикнув от удивления и подстегнутый внезапной догадкой, Метумор бросился к ближайшему источнику отражений — большой железной бочке, в определенных кругах именуемой «баррель». В отличие от своих «коллег», эта конкретная баррель была заполнена не нефтью, а дождевой водой, для сбора которой она и была выставлена посреди селения.

Благодаря ясной погоде, изображение было вполне отчетливым, и склонившийся над бочкой Влад смог немедленно подтвердить свои опасения. Из воды на него смотрело лицо женщины лет сорока-пятидесяти, с кожей, сроду не знавшей косметики и покрытой сеткой морщин. Волосы, бывшие когда-то рыжими, а теперь выцветшие, содержали немало седых прядей. Их перетягивала широкая черная лента из неизвестного материала.

С минуту Влад зачарованно смотрел на свое новое отражение, пока из глубины памяти ему на помощь не всплыло имя — ранее незнакомое.

Вильдара…

Затем отражение затянуло полупрозрачное пеленой, переливающейся всеми цветами радуги. Пелену озарили не то электрические искры, не то небольшие молнии, а затем видение просто погасло — как картинка на выключенном телевизоре.

* * *

Влад не помнил, да и не знал, как оказался в руках сотрудников «скорой помощи», заблаговременно подтянутых к телебашне. По-видимому, обмороки среди участников коллективных магических сеансов не были редкостью. Но людям в белых халатах следовало отдать должное: с помощью укола и нашатыря они быстро «оживили» Метумора… и не только его, наверное. «Оживили», а потом не удержались от подколки. Мол, такой могучий маг, взялся город спасать, а сам в обморок падает.

К этой претензии на остроумие Влад отнесся спокойно и даже как-то апатично. Вообще, свое возвращение в привычную и знакомую жизнь он воспринял с немалой долей разочарования, а то и грусти. Нечто подобное чувствуют дети, покидая парк аттракционов, или заядлые тусовщики, когда просыпаются на следующий день после «самой классной вечеринки».

Видения не спешили отпускать молодого мага; забившись в какой-то темный угол его подсознания, они звали обратно к себе. Словно духи загородных озер и болот, что, если верить слухам, по ночам заманивали потенциальных утопленников красивыми женскими голосами.

Еще Влад не знал, что сеанс по большому счету удался, и что злополучные районы севера-запада уснули сном праведника — даром, что среди дня. Уснул варварский авангард, уснули перепуганные мирные жители, уснули их менее пугливые соседи, включая схоронившегося в канализации Жлыгу. Та же судьба постигла основные силы варваров, что к началу сеанса почти достигли города — пусть и не в полном составе. Штурмовой авиации следовало отдать должное: ее удары задержали и потрепали варварскую орду, насколько смогли. Тем не менее, без магии у Вандербурга по-прежнему не было шансов на спасение.