Хроники Вечности

Полученную при общении с кем-либо информацию, надо переосмысливать в одиночестве, а во время уединения – обсуждать с людьми. Так, и только так можно прийти к более-менее объективным умозаключениям. Если не позволишь себе время от времени изолироваться от социума – погрязнешь в чужой правде, которой далеко до истины. Если будешь чрезмерно избегать коллектива – завязнешь в собственном воображении. «А что я теряю если почитаю их?» – подумал Виктор про дневники, придя домой, – «Хуже всё равно не будет». Отчего-то он испытывал стыд. То ли от того, что вокруг всё рушится, а он бездействует. То ли от того, что безумный инженер сказал ему, будто это он виноват во всех бедах, потому что живёт неправильно. Да уж, придётся столкнуться с прошлым. Он вытащил из рюкзака стопку бумаг с распечатанными страницами из дневников, бросил их на кухонный стол и поставил чайник.

Противно зазвонил дверной звонок, он глянул в глазок. С той стороны стоял полицейский в фуражке и с какой-то папочкой в руках.

– Кто там? – спросил Виктор.

– Здравствуйте, я ваш участковый. На вас донесение. Открывайте.

Голос Витя уже подал, поэтому пришлось открыть, хоть визит служителя правоохранительных органов и казался крайне подозрительным. Оказалось, что на Виктора подала жалобу управдом за то, что он уже как три дня гадит на лестничной площадке.

– Что, простите, я делаю? – не поверил Виктор своим ушам.

– Гадите на лестничной площадке. В туалет ходите. По-большому. – С вызовом и брезгливостью в голосе повторил полицейский.

– Это абсурд! Я живу в этом доме, зачем мне тут кучи валить?

– Слушайте, не знаю что у вас за фетиш, но извольте заплатить штраф за мелкое хулиганство.

– Какой штраф? Мою вину ещё доказать надо. – Нет, они так просто его не возьмут, это же полная глупость!

– Доказана уже, десять из десяти соседей опознали вас на записи с видеокамер.

– То есть я по вашему ещё и дурак, так что ли? Гадить под камерами, – Витя нервно засмеялся.

– Вот квитанция. – протянул участковый бумажку. – Оплатите в течение трех дней.

Виктор взял платежку, закрыл дверь и стал внимательно изучать то, что написано. М-да, нужно идти к управдому и разбираться, чтобы отзывала свою жалобу. Нет, ну почему нельзя было сначала прийти поговорить? Сразу бы выяснили кто и в чём виноват. Наверняка же просто некто похожий повадился кучи валить на лестничной площадке. Кто угодно, но точно не он.

С горем по полам, Витя нашел чистую одежду, обулся, запер дверь и пошел к управдому в соседний подъезд. Это была тучная женщина, которая постоянно ворчит и жалуется на работу, на то как она обо всём доме заботится, а они только и знают, что приходить к ней с проблемами. Он набрал на домофоне «1». Офис управдома напоминал секретный штаб, ведь именно она следила за камерами, которые были выведены на несколько мониторов. Витя глянул на фиолетовый берет на её голове и разноцветный шейный платок – либо только пришла, либо уже уходит.

– А вот и ты, гадёныш. – презрительно сказала она, – то-то же! Я сразу тебя узнала. Надо же о людях думать, о соседях своих. Вот Галина жила отродясь такого не было, а вы испорченное поколение. – она, прихрамывая, пошла к вешалке не давая Вите ни слова сказать, – ухожу я, рабочий день закончен. Некогда разбираться с тобой.

– Это не я гадил на лестнице, – спокойно сказал Витя.

– Ага, как же не ты, – она продела одну руку в рукав пальто, а другой водила за спиной, пытаясь найти второй. – Глаза-то всё видят, – она махнула головой в сторону мониторов.

– Я на лестничной площадке не бываю, на лифте езжу. – так же ровно произнёс Виктор.

– Да кто ж поверит тебе, засранцу. – она совершенно не желала слушать. – Одни интернеты да телефоны у вас в голове, никакого воспитания.

– Покажите записи. – он стал возле двери.

– Завтра, Лимов, рабочий день у меня закончился, выходи, давай. – она напористо пошла на него. Учитывая габариты управдома, Виктор всё же попятился и вышел.

– Я приду завтра. А вы заберете свою жалобу из полиции. Это был не я. – он не прощаясь пошел в свой подъезд, а женщина, прихрамывая и повторяя «ага, не он, видели мы все» – пошла в другую сторону.

Совершенно возмутительная ситуация. Витя даже не мог представить себе таких условий, при которых он пойдет справлять нужду в подъезд вместо своей уютной «комнаты для размышлений». Ну бред какой-то. Ошиблись, перепутали его с кем-то, оклеветали и уже заклеймили засранцем. Наверняка те десять опознавших его, будут теперь сторониться при встрече, детям своим рассказывать про «дядю, который какает в подъезде» и показывать пальцами. Позорище. Вот ведь как бывает! Ничего не совершал, а виноватым себя чувствуешь.

Он поднялся на лифте на двадцатый этаж, усмехаясь своему «хуже не будет». Глядя в пол, на ровные белые квадраты, и, переступая через линии, пошел по коридору, но увидел на полу тень. Поднял глаза и замер. Оксана, мать его. Истину говорят про преступников и про их тягу. Возвращаются всё-таки, гады, на место преступления.