Хроники ворона

– Пока ты еще не собрался с силами, чтобы напасть на меня, я тебе кое-что расскажу. Историю, противоположную той лжи, в которую ты поверил с большой охотой, как я вижу. Моя болезнь начала проявлять себя, когда мне было ровно тридцать. Но проявлялась она не так, как у большинства тех, кто ей страдает. Спонтанно в вервольфа я превратился лишь однажды: это был мой самый первый раз, но даже это превращение отличалось от превращений других больных. Обычно, когда ликантроп впервые превращается в хищника, он буквально сходит с ума от нахлынувшей ярости и жажды крови. Он выбегает на улицу и разрывает на куски всякого, кто попадется ему под руку. Но со мной все было иначе. Я проснулся однажды ночью от того, что почувствовал, как чешу себя за ухом…ногой. Я вскочил и подошел к зеркалу какой-то странной походкой: мне было неудобно идти и хотелось встать на четвереньки. В зеркале я увидел чудовище. Но никакой жажды крови я не испытывал. Я был просто человеком в теле зверя. Превращение обратно произошло тоже спонтанно. После него я мигом отправился в медицинскую библиотеку и набрал кучу книг о ликантропии. Изучив их, я узнал, что моя болезнь называется «контролируемая ликантропия», очень редкая разновидность, при которой человек меняет лишь свою оболочку, но разум остается нетронутым. Изучая книги дальше, я научился контролировать не только свой рассудок во время превращений, но и сами превращения: теперь я мог превращаться в волка, когда и где мне вздумается. Но я не пользовался своей способностью, потому что находил ее ужасной и отвратительной. Более того, будучи человеком чести, я сообщил о своем недуге властям. Вот тут-то и начались все мои беды. По городу разошелся слух о моей болезни и люди начали бояться. Тогда власти решили устроить по мне ряд экспертиз, чтобы убедиться, что я не опасен. Во время них я сотни раз превращался из человека в волка и обратно, ни разу не проявив при этом агрессии, а напротив, демонстрируя способность к мышлению даже в обличье зверя. Но власти это впечатлило лишь частично: они не стали применять в отношение меня крайние меры вроде казни, сохранили мой титул, но признали потенциально опасным и депортировали из Хикона в Ярру. В этой деревне я продолжил мирно жить с людьми и пытаться наладить с ними хорошие отношения. Я даже дарил некоторым из них драгоценности из своей бесчисленной коллекции, когда они по очереди убирались в моей усадьбе. Мне казалось, что в Ярре меня со временем приняли, и был благодарен крестьянам за это. Но не тут то было. Йохана загрыз волк. И жители решили сначала, что это я. Они пришли ко мне с вилами и топорами, грозясь убить, если не уйду. Я стал объяснять им, что лесника порвал не я, а волки, которыми я, кстати, еще не командовал тогда. Я даже превратился в зверя у них на глазах и в таком виде принялся доказывать, что мои клыки и когти намного больше волчьих, и раны на теле Йохана явно нанесены не мной. И знаешь, Зоран, я видел, что крестьяне верят мне. Верят, но не признаются в этом. Потому что уже всё решили. Точно так же, как в свое время это сделали жители Хикона. Решили, что без чудовища, пусть и неопасного, им будет спокойней. И думаю, это правильно. Действительно правильно. Инстинкт самосохранения присущ всему живому, это нужно принимать как данность: без обиды и без злобы. Я понял крестьян и ушел, поклявшись перед уходом, что ни один волк в этом лесу их больше не тронет. И держу свое слово до сих пор. И меня удивляет тот факт, что ты пришел сюда за мной. Я безобиден, Зоран, и не представляю угрозы ни для жителей Ярры, о чем те прекрасно знают, ни для горожан, ни для кого-либо еще. Добавлю также в защиту себя, что я мог с легкостью убить тебя в лесу и до сих пор могу это сделать. Но не хочу этого ни капли. И никогда так не поступлю, ибо убивать людей нельзя. И волков, кстати, тоже. – Рудольф с укором посмотрел на Зорана. – Надеюсь, я хоть немного изменил твое мнение обо мне?

Зоран оказался шокирован услышанным. Потому что доводы графа показались ему более чем убедительными. Так, как рассказывает Рудольф, действительно могло быть, а если бы было по-другому, то тело Зорана уже переваривалось бы в многочисленных желудках волков из стаи. Но он еще дышал.

– Да, Рудольф. Изменил.

Граф улыбнулся. У него оказалась приятная и доброжелательная улыбка. Он снова заговорил:

– А теперь ответь мне на вопрос, Зоран, потому как ты кажешься мне порядочным человеком, и от этого запах крови от тебя вводит меня в недоумение. Зачем ты убиваешь?

Зоран задумался, но довольно быстро нашел, что ответить: