Хроники ворона

Она снова посмотрела ему в глаза, и от этого ей стало вдруг немного легче. По телу растеклось тепло странной, неведомой уверенности, и Анжелика ощутила нечто доселе чуждое – ей начало казаться, будто она способна на что-то повлиять. Способна, если и не вернуть того, кого у нее отняли, то хотя бы забрать что-то взамен…

Что-то вполне конкретное. И равноценное ее потере.

Ей вспомнилось, как мама читала ей в детстве книгу под названием «Мифы Ригерхейма». В памяти навсегда отпечаталась одна пугающая легенда, настолько удивительная и переполненная мраком, что некоторые выдержки из нее Анжелика запомнила дословно, будто те дожидались своего часа.

«Они придут. Только позови их. Проси о мести, если слаб. Проси, если можешь дать что-то взамен, и каждый получит по заслугам. Они неизбежны. Они неотвратимы. Они сделают то, что должно. Верь».

И Анжелика поверила. И Анжелика начала просить.

Какому-то любопытному прохожему, засмотревшемуся на дом служанки, показалось, что она с уж больно серьезным видом, словно человеку, объясняет что-то севшей на перила ее балкона неказистой черной птице. Но слов было не разобрать.

– Вот дура. – шепнул прохожий себе под нос.

Афрейский ворон резко взмыл вверх, через минуту став небольшим черным пятном, летящим куда-то на север, еще через несколько минут – черной точкой на горизонте, а затем и вовсе исчезнув из виду. Анжелика провожала его взглядом.

И во взгляде этом была надежда.

* * *

Прошел ровно месяц с момента последней встречи Друневльда фон Рерика с работорговцами, на которой он выдал Элаясу Лисьему Хвосту «всего пять» своих заключенных, среди которых был и муж Анжелики.

На улице темнело. Друнвельд сидел на лавочке в своем саду и уплетал яблоки, размышляя над тем, как хорошо, но утомительно быть мэром города. Его душу переполняла гордость за предоставленную честь управлять целым городом, а также удовлетворение от осознания того, какие плоды ему приносит его непосильный труд.

«Какой странный вкус сегодня у яблок».

Барон швырнул огрызок в кусты и закрыл глаза, вдыхая наполненный жизнью весенний воздух.

«Так бы и не уходил из этого сада. Никогда».

Но Друнвельда ждали дела. Вернее – досуг. Он очень хотел почитать подаренный ему недавно одним из дворян роман модного писателя Генри Шувеля, а после, дабы организовать себе постельные утехи, отправить начальника дознания Линара Соренсена за несколькими наиболее симпатичными эльфийками, незаконные аресты которых в последнее время набрали чудовищные обороты.

«Так. Кролика фаршировать я повару приказал. За Линаром пошлю позже. На завтра дел у меня немного, значит, могу поспать подольше. Пойду, почитаю немного».

Зная барона, трудно было поверить, что книги являются его слабостью. Он поднялся с лавочки и направился во дворец.

* * *

Одетый в черный плащ довольно высокий мужчина с капюшоном на голове бесшумно, словно крадущийся кот, повернул в огромный коридор и направился в сторону лестницы, как вдруг путь ему перегородил усатый маленький господин в поварской одежде, несший в руках поднос с кроликом.

– Кто вы? – испуганно вытаращил глаза повар.

Мужчина в плаще явно был здесь непрошеным гостем. Он молниеносным и незаметным для повара движением достал из потайного кармана тонкую цепочку из какого-то темного металла, на которой был закреплен амулет в виде двух пересеченных крест-накрест черных крыльев. Взяв цепочку в руку, незнакомец пристально посмотрел на кулинара колдовски-зелеными глазами и начал слева направо раскачивать амулет подобно маятнику прямо перед лицом повара, при этом произнеся:

– Я новая служанка. – голос был довольно низким, и едва ли его можно было назвать приятным.

Повар следил за движением амулета и был, казалось, загипнотизирован. Он отозвался не сразу:

– Да… новая служанка. – и с пустым взглядом пошел прочь от странного человека.

Одетый в черное незнакомец беспрепятственно поднялся по лестнице на второй этаж и оказался возле громадной двери. Тихонько дернул ручку – не заперто. Проскользнул в образовавшийся проход и оказался внутри кабинета. Затем медленно, стараясь оставаться беззвучным черным пятном, подошел к окну, которое, как ему было известно, выходило в сад. На улице, тем временем, уже почти стемнело, а вместе с тем тьма завладела и комнатой.

«Идет».