Хроники времен Сервантеса

Становилось все жарче, и Сервантес решил остановиться в гостинице для людей мимоезжих, переждать, пока спадет зной. Единственная гостиница, встретившаяся на пути, оказалась довольно жалким заведением, рассчитанным отнюдь не на привередливых людей. Она представляла собой двухэтажный грубо сколоченный сарай с коморками для постояльцев — такими маленькими, что в них с трудом помещались кровать и стул.

Бросив мешок с вещами на кровать и поместив Росинанта в конюшню, Мигель зашел в кабачок, расположенный на первом этаже. Там надолго устроились несколько мрачных типов, успевших уже основательно нагрузиться. За столиком у окна сидел человек, облик которого показался ему смутно знакомым. Это был старик с морщинистым лицом, покрытым шоколадным загаром, с выцветшими голубыми глазами и оттопыренными ушами. Старик чем-то неуловимо напоминал юношу, которого Сервантес знал четверть века назад, когда учился в школе дона Ойоса. Звали его Рамон Мануэль де Самоса. Мигель с ним дружил. Ему импонировали его скептический ум и неукротимый характер. До школы Ойоса Рамон учился в иезуитском колледже, где регулярно подвергался наказаниям из-за своего упрямства, непокорности и склонности к разгульной жизни. Ни уговоры, ни епитимьи, ни даже бичевание не могли переломить этот буйный характер. Кроме того, он любил выпивку, а надравшись, пел фривольные песни, оскорблявшие нравственное чувство иезуитских монахов. Кончилось тем, что Рамон был с позором изгнан из колледжа, и не миновать бы ему трибунала инквизиции, если бы за него не поручился дон Ойос. Он ценил одаренность Рамона и принял его в свою школу, где с ним и подружился Мигель. Два года Рамон проучился в школе Ойоса, не слишком утруждая себя занятиями, наслаждаясь жизнью и широко пользуясь щедростью богатых любовниц. В отличие от Сервантеса ему ни разу не довелось лечь спать голодным. А потом Рамон неожиданно исчез, словно его поглотила земля. Сервантес не раз вспоминал своего веселого товарища. И вот теперь он встретил его здесь. «Впрочем, я, наверно, ошибся, — подумал Сервантес. — Рамон ведь мой ровесник, а этому старику явно под шестьдесят». Старик почувствовал на себе его взгляд и повернул голову. Увидев его встревоженные глаза, Мигель понял, что не ошибся.

— Здравствуй, Рамон, — сказал он и встал. Встал и старик. Весь его облик выражал испуг.

— Откуда вы меня знаете? — спросил он.

Мигель назвал себя. Рамон шагнул к нему, и друзья обнялись.

В этом кабачке они проговорили весь вечер и почти целую ночь, опорожнили несколько бутылок. Сначала рассказывал Сервантес о своей жизни: о дон Хуане, о Лепанто, об алжирской неволе, о своих литературных успехах, неудачах и надеждах. Рамон слушал его, не скрывая волнения.

— Я всегда знал, что ты рожден для великих свершений, — произнес он, когда Мигель кончил свой рассказ.

— Ну, а теперь твоя очередь, Рамон. Почему ты так неожиданно оставил школу? Как жил все эти годы? И почему так резко состарился? Мы ведь ровесники, — сказал Сервантес.

— Удивительно, что ты меня узнал, — начал Рамон свой рассказ. — Я так изменился, что меня никто не узнает, и в этом залог моей безопасности. Случайно я узнал, что нахожусь в черном списке инквизиции. За мной вот-вот должны были явиться монахи в серых сутанах, и мне пришлось исчезнуть.

— Но как ты мог не попрощаться со мной? — спросил Мигель.

— Не было времени. Дальше все сложилось удачно. У меня была любовница, актриса бродячего театра. Я присоединился к их труппе и два года колесил с ней по всей Испании. А потом мне это наскучило, и я ушел.

Мигель посмотрел на покрытое морщинами лицо друга и произнес:

— Ты часто говорил мне, что посвятишь жизнь поискам истины. Ты ее нашел?

— Об этом и идет рассказ, — усмехнулся Рамон. — А состарился я потому, что видел смерть. Слушай внимательно, ибо сейчас я расскажу о самом важном из всего, что со мной произошло. Я тяжело заболел. Надежды на выздоровление не было. Не оставалось никаких сомнений в том, что я умираю. Моя душа отделилась от тела, и сверху я увидел самого себя, лежащего на кровати. Время и пространство исчезли.

«Он умер», — услышал я чей-то голос и увидел, как мое тело подняли и положили в гроб. А потом я очутился в неописуемо красивом месте. Кругом сновали люди со счастливыми лицами. Они чего-то ждали. Я понял, что нахожусь в раю.

— Что здесь происходит? — спросил я человека, стоящего рядом со мной.

— Сегодня день Сотворения мира, и все ждут, что в рай спустится сам Господь, — ответил он.

Можешь себе представить, как я был взволнован. И вот появилась красочная процессия. Впереди ехал на слоне какой-то великан в тюрбане, украшенном большим алмазом, а за ним следовала огромная толпа.

— Неужели это Бог? — спросил я соседа.

— Нет, это Кришна.

Процессии появлялись и исчезали одна за другой. Вслед за Кришной прошли и Будда, и Христос в сопровождении сонма верующих. Проехал на верблюде старец в куфие и халате, за которым шли тысячи приверженцев. Это был пророк Мухаммед. Толпа стала редеть, и я вдруг обнаружил, что остался один. И тогда ЭТО случилось…