Хроники Второй Гражданской Войны в США

Не знаю, готов ли был он разбить мне череп битой или же просто замахнулся, чтобы напугать. Почему-то смирился со своей участью, про себя сказав: «Да бей ты уже…» Вдруг Наташа вышла вперёд и встала между мной и этим уродом.

– Тебе заплатили? Чего ещё надо? Да, он виноват, но понял свою ошибку и больше так не будет.

Армянин грозно посмотрел сначала на меня, потом на Наталью:

– Помни, женщина тебя спасла…

И ушёл.

Тут я разгорелся ещё большим желанием, чтобы это подонок дал мне битой по башке, ибо ничего более унизительного я не слышал. Лучше сдохнуть или удавить этого мудака. Ох, был бы у меня травмат…

– Спасибо… – Произнёс я и перевёл дух.

– Базара нет. – Отвечала Наталья, – идём?

Похлопала меня по плечу. Даже не знаю, что бы я сейчас без неё делал… Мы двинулись к расположению 409-го полка.

Кстати говоря, есть, пожалуй, кармический суд, ибо вчера, 6 июня я случайно узнал, что кто-то из постояльцев расстрелял каморку того армянина из автомата в упор. Видимо, тот наглел не в первый раз, и кого-то это достало. Покойся с миром, ара.

В пять утра началось наступление на Ланкастер. И хотя положение оборонявшихся было незавидным, лёгкой прогулкой это назвать было нельзя. Авторитет Рассела и фанатичная вера в победу, а также надежда на генеральное наступление Баргаса сыграли свою роль. «Северяне» продолжали борьбу. Даже с неким большим остервенением, чем раньше. Присутствие мусульман среди янки не прошло даром. Противник начал активно применять джихад-мобили. Притом смертниками становились не только представители самой мирной и доброй религии, но и другие. Одна дамочка из радикальных феминисток, например, на полной скорости врезалась на грузовике с надписью, сделанной собственной рукой, «Рай для тёлочек, ад для х…емразей» в голову танковой колонны с тремя сотнями килограммов взрывчатки. Надеюсь, не нужно рассказывать, какие результаты принесла эта атака. Главное, что смертница с юморком была, по крайней мере, я нахожу ту надпись забавной. Найдёт, кого посмешить на том свете.

Сражение за Ланкастер продолжалось до 24 мая. К вечеру последнего дня, ценой больших потерь, янки были выбиты из города, так же понеся значительный урон.

Мы с Наташей стояли около здания местного колледжа, фотографируя танки, проезжающие мимо по дороге.

– Как думаешь, когда всё закончится? – Спросила Наталья, не отвлекаясь от работы.

– А чёрт его знает. Нью-Йорк, Балтимор и Филадельфию по-прежнему большая группировка защищает. Наверно, когда закончатся боеприпасы… У «северян» с ними большие проблемы.

Вдруг из-под гусеницы танка вылетел камешек и угодил в объектив моего фотоаппарата.

– Зараза…

– Что случилось? – Спросила Наташа, повернувшись ко мне.

Я осмотрел объектив. Щебень не пробил стекло, но оставил на нём большой скол ближе к центру. Запасной, слава Богу, у меня был, но этот было жаль. Двадцать три тысячи рублей всё-таки на дороге не валяются. Да и где я сейчас куплю новый подобный? Из-за войны все цены подлетели на 50-80 процентов. И для меня то, и для издания такие цены неподъёмны, а что говорить о простых людях?

– Если хочешь, я тебе свой дам.

– Нет, спасибо, у меня есть запасной. Просто этот жалко. Хороший был. А теперь на помойку. Здесь отремонтировать негде, да и подлежит ли ремонту?

– Наверняка…

Наташа хотела добавить ещё что-то, но не успела. Мимо прошёл некий стройный мужчина крепкого телосложения, толкнул её плечом так, что Наташа чуть не упала, но вот фотоаппарат уронила. Сам пошёл дальше, как ни в чём не бывало. К счастью, я вовремя среагировал и схватил камеру, летевшую на асфальт. Пришлось упасть на колени. Первый раз со мной такое. Никогда раньше не падал на асфальт, или просто не помню подобных случаев. И теперь никогда не забуду то ощущение, когда десятки камешков впиваются в твою кожу. Теперь с синяками недели две буду ходить.

– Ты дурак что ли?! – Наташа чуть не психанула.

– Ой, простите! – Мужчина остановился, развернулся и подошёл к нам.

– Ты смотришь вообще, куда идёшь, нет?!

– Ей Богу, не заметил. Прошу прощения ещё раз.

– Да к чёрту твои прощения! – Не унималась Наталья, – ты мне камеру разбил!

– Не разбил, – произнёс я, поднимаясь с колен. Боль была адская!

Наташа посмотрела на меня:

– Да ладно?! – Удивлённо воскликнула и скрупулёзно начала оглядывать свою камеру со всех сторон, – ты мой герой!

– Вот и слава Богу! – Отвечал мужчина, и было собрался уходить.

– Не упоминай имя Господа всуе. – Промолвил я по-русски и уже второй раз за день пожалел о том, что у меня есть язык…

– Кто бы говорил.

– В смысле?