Хроники закрытого города

 Недаром Североуральск-19 – обособленный, надёжно сокрытый в таёжной глуши, окружённый болотными топями город был населён непризнанными гениями, в чьей крови непрестанно бурлит сумасшедший огонь безумных открытий.

Часть 2

12 летназад

 Пять человек в грязно-жёлтых костюмах биологической защиты вывалились из подвала недостроенной высотки. Побросав ещё дымящиеся огнемёты, они лихорадочно стаскивали с себя густо заляпанные вязкой субстанцией комбинезоны и с вытаращенными глазами кидались в приземистую палатку, под толстые струи воды тут же развёрнутого рукава с обеззараживающей жидкостью. А позади голодное пламя из огнемётов подоспевших солдат уже жадно пожирало склизкие кучки зараженной одежды. Однако бойцов это уже ничуть не интересовало. С видом побитых собак они тупо пялились перед собой, едва шевеля губами. Нет, вода не была настолько холодной, скорее, слегка отрезвляющей. Однако на улице не май месяц, и зубы всех пятерых отчаянно отбивали незамысловатый мотив. А отрешённые выражения бледных лиц заставляли начальство озабоченно хмуриться.

– Михалыч! Доклад! Немедленно! – гаркнул седовласый вояка с генеральскими звёздами на плечах.

– Есть, товарищ генерал! – вытянув в струнку сухопарое тело, отозвался один из купальщиков. Глаза его вспыхнули сталью, и, энергично замахав руками, он волчком завертелся под тугими прохладными струями.

 Небольшой пятачок у старого недостроя сегодня прямо кишел важными шишками.

 В мгновение ока здесь был развёрнут мобильный командный пункт, едва только тишину улицы разорвал пронзительный вой сирены.

 Поджарый, уже немолодой военный, выбравшись из-под тугих струй, задумчиво почесал затылок и, сузив глаза, внимательным взглядом окинул своих парней.

 Четверо коротко стриженных, совсем ещё желторотых юнцов, дрожащими руками пытались одеться. Раз за разом неловко спотыкаясь, они топтались на месте, неуклюже тыча трясущимися руками то мимо рукава непослушной в онемевших пальцах рубахи, то мимо штанины форменных брюк. Цокнув языком, Михалыч озабоченно покачал головой и, растеревшись до красноты казённым полотенцем, привычным движением подкрутил пышный ус.

 Сиротливые остатки его отважного взвода – совсем ещё мальчишки с открытыми лицами. Сейчас они выглядели… нет, не испуганными, а скорее, обманутыми и обиженными.

– Как же так, командир? Как? – пролепетал ближайший бугай, жалобно заглядывая тому в глаза и пытаясь попасть в узкую петельку сверкающей пуговицей.

 Михалыч успокаивающе похлопал его по плечу, впрочем, так и не найдя нужных слов.

– Командир, – подскочил к нему худощавый солдат, взмахом руки указывая на подвал. – Это то? То самое? – щёки его пошли красными пятнам, а в глазах лихорадочно засияли пытливые звёзды.

– Не знаю, Вильнёв, – заколебался Михалыч, а стальной взгляд невольно дал слабину. Знал он! Конечно же, знал! А если не знал, то догадывался, несомненно. И сейчас, пытаясь увильнуть от ненужных вопросов, он строго сдвинул брови и отрывисто гаркнул:

– Отставить вопросы, боец!

 На что тот побледнел и потупил настойчивый взор.

– Есть отставить, капитан! – и, пригладив трясущейся пятернёй короткий чернеющий ёжик, еле слышно добавил: – А только ты не хуже меня понимаешь, отец, что это мы… Наша вина… Это мы их там всех… Мы… – губы солдата дрогнули, опущенный взгляд заблестел, и, слабо всхлипнув, он, крутанувшись на пятках и не дожидаясь реакции командира, пошёл прочь.

 Михалыч не стал его останавливать и, хмуро насупив брови, угрюмо смотрел сыну вслед.

***

 Вильнёв Михаил Михайлович – поджарый, уже перешагнувший своё 45-летие капитан. Военный до мозга костей, он встревоженным взглядом следил за парнишкой.

 Его сын, его гордость и всё, что осталось от некогда прекрасной, нежно любимой и рано почившей жены.

 Максимка с детства был хворый, щупленький и неприспособленный к суровым реалиям закрытого города.

 Североуральск-19, спрятанный от всего мира уральской тайгой – уединённый, самодостаточный объект.

 Довольно-таки прилично развитая инфраструктура за высокой бетонкой, увитой колючей проволокой, позволяла местному населению вполне комфортабельно существовать в своём ограниченном мире и даже создавать семьи и растить детей.

 Свежее дыхание близкой тайги и суровый уральский климат сызмальства закаляли каждое поколение, взращивая в горячих сердечках любовь и преданность к единственному и нерушимому, изолированному от всего мира родовому гнезду.

 Да только вот Максимка, увы, не такой. Ещё при живой мамке он был счастливым, весёлым мальчишкой, а как померла, так словно утянула ребёнка с собой. Сынишка, казалось, угас, сник совсем. Будто покинула мальчика жажда движения, вкус к жизни. Бесцветным угрюмым ростком дотянул он до восемнадцати, а там и призыв. Все свои связи мобилизовал тогда хмурый отец и всё-таки добился того, чтобы сын служил срочку под его бдительным оком.

 Разве мог заботливый родитель тогда знать, какой ужасный сюрприз готовит его роте судьба.

Глава 5

Месяцназад

– Рота, подъём! В полной выкладке на выход!

– Что…

– Опять?