Хроники Зареченска. Книга первая

— Роман, Прохор! Заткнитесь! На место подлюки волосатые! Я кому кажу! — Раздался зычный голос. — Эй вы там! Погодьте чуток! Я щас, видчиню! Тильки у будку загоню зверей, а то не жрамши воны у мэнэ!

После последней фразы внутри периметра послышался гогот из нескольких глоток.

— А вы шо ржете окаянные, як конячки! Раздай ворота вширь!

Ворота медленно начали откатываться в сторону. Створку толкали дюжие человеки в камуфляже и калашами за спиной.

Бер молча наблюдал за происходящим и не мог сообразить, кто перед ним, военные или нет. Спрашивать у Никифорова сейчас было не резон. Хозяева могли в любой момент выйти и услышать. "Потом видно будет". — Немного подумав, решил он.

Въезд во внутрь открыли не полностью, так, чтобы могли пройти пару человек и всё. В просвете, кроме "раздвигателей" показался высокий, мощный, но постаревший мужчина. Военная форма сидела на нём кое-как. Рукава закатаны выше локтя, открывая миру татуированную загорелую кожу. Даже отсюда Сашка смог прочитать на левой руке надпись сделанную крупными буквами "Алка ты моя русалка". Правая исписана какими-то рисунками, отсюда не представлялось возможности разглядеть какими именно. Форменная рубашка расстегнута почти до пупа. Подставленная знойному солнцу грудь кучерявилась достаточно густой порослью. Из брюк, растянутых в коленках и с грязными разводами, выглядывали босые ноги обутые в растоптанные пляжные тапочки синего цвета. Но самой примечательной приметой этого субъекта являлась борода. Шикарные заросли скрывали половину лица. Губ не видно вовсе, щёки заросли наполовину, лишь нос картошка выпирал из "джунглей" и холодные глаза буравили посетителей. Об них Бер и споткнулся.

Пронзительные голубые глаза бородача просканировали сначала его, потом Никифорова. Немного потеплели в узнавании и в бороде блеснули белые здоровые зубы. Наверное так он улыбается.

— О! Ба-а! Да какие ж люди к нам пожаловали! — В ответ на его восклицания за забором снова послышался лай.

— И тебе Петрович не болеть. Примешь гостей? — Вячеслав подошел к здоровяку и они обнялись, похлопывая друг друга по спинам.

— А як жжешь. Прыйму. Гарни хлопцы завсегда в моём углу сугрев знайдуть. Загоняйте свою таратайку и пошли до мэнэ новинами поделимся. — Петрович подал знак и исполняющие обязанности мотора парни толкнули ворота. Те ржаво скрипнули, освобождая проезд. Олег правильно понял происходящее и повернул ключ в замке зажигания. Машина покатилась в глубь территории, вслед за вошедшим Бером, Вячеславом и гостеприимным хозяином. Александр, проходя мимо охраны присмотрелся и определил для себя, что они не военные, по крайней мере давно. Повадки другие, больше похожи на сытых кладовщиков, чем на людей привыкших носить форму. С другой стороны в армии таких кадров тоже хватало. Немного поломав голову, решил выкинуть их из головы: — "Да какая разница кто они".

Идти пришлось недолго. Они миновали огромный вольер, на обтянутую сетку рабицу при виде чужих, бросились два огромных кавказца. Казалось вот-вот порвут хлипкое ограждения и тогда всё…. Конец.

— Это они Роман и Прохор? — задал вопрос Александр. — Не типичные клички для собак.

Петрович хмыкнул в свои заросли.

— А собачки сами по себе не типичные. Если бы вы бачили, як воны окаянных тварюг рвали на запчастыны. Любо дорого было глянуть. Красота. А назвал я их в честь сынков своих. Остались они там, на той стороне с матерью. Эхехех.

— Извините я не знал…

— Ты шо! Подумал, шо воны мэртвы? Та тьфу на тэбэ парубок[5], шоб язык твий видсох. Живы воны, я с женой да-авно в разводе. В Ростове-на-Дону они жили, колы бухнуло.

Бер сильно смутился и проклял себя за несдержанность.

— Да будет вам, — попытался разрядить обстановку Никифоров, — главное все живы и здоровы. На вот держи, специально для тебя приготовил, — Вячеслав вытащил из разгрузки плоскую флягу. — Настоящий пятизвездочный армянский коньяк.

— Оце добре, це по нашински. Уважил, так уважил, — Петрович взял флягу отвинтил крышку и сделал глоток. — Ох хорош. Ну лады, чего встали? Пошли.

Вслед за хозяином миновали не очень длинные склады с закрытыми дебаркадерами и подошли к одноэтажной конторе в конце двора. Всё это время уазик медленно ехал за ними.

— Проходьте, и гавриков своих кличьте, — Петрович сделал приглашающий жест в сторону открытого входа в здание, — оружие можно в машине оставить. У нас не крадуть, — и сам своим словам рассмеялся.

Сашка приглашающее махнул сидящим в машине Старицкому и Нику.

— Автоматы в салоне оставьте, — громко сказал он им. Когда ненавязчивое пожелание хозяина было выполнено, впятером прошли внутрь.

— Вы сидайтэ, где глаз полюбит, — предложил гостям Петрович, — я мигом стол накрою.

Пока все рассаживались Петрович выскользнул в смежную комнату, из которой сразу послышалась возня, звон посуды и его басистый голос напевающий: