Хроники зеленого крокодильчика

Через полчаса визгов и криков четыре мыши нашли свое место под ведрами, по две у каждой команды. Оставался последний клиент, самый юркий. За ним гонялись азартно, применяя хитрые подсечки и выбивая у противника ведра. Наконец Пушкин с напарником загнали животное в угол, и тут на них напрыгнул раскрасневшийся Эдик. Пушкин удержался, схватившись за шведскую стенку, а напарник с грохотом упал на мыша. Клиент пискнул и затих навсегда.

– Победила дружба, – мрачно констатировал Пушкин, потирая коленку.

Барышни столпились вокруг и жалели зверюшку, а Эдуард цинично заметил:

– Да ладно вам, они все равно кормовые. Не нам – так удаву.

Настроение у всех было испорчено, и когда Жувайтис попытался объявить следующую деловую игру, его послали перечитывать Паркера. Эдик хотел пригрозить подчиненным, но махнул рукой и вызвал автобус.

* * *

Пока народ безрадостно собирал шмотки, Марьяна говорила с Артуром. Наплевав на секретность, она рассказывала ему про местные забавы.

– А ты чего хотела? – не удивился тот. – Упыри – они упыри и есть. Шла бы ты оттуда, мать, пока не поздно.

– Ты что, опять там наклюкался? – подозрительно спросила Марьяна. – Какие еще упыри?

– Послышалось, – буркнул Артур.

Глава девятнадцатая, в которой героиня решительно рвет с прошлой жизнью

В понедельник после бесславных корпоративных игрищ Марьяна пришла в «Езду» безо всякого удовольствия. Если честно, удовольствия она здесь никогда и не испытывала, но сегодня все в турфирме казалось ей омерзительным.

Через час симуляции работы Марьяна поняла, что именно ее гложет: необъяснимый стыд перед Ирочкой. Надо бы пойти, поболтать с ней. Но та, как выяснилось, на работу не явилась. Пока Марьяна растерянно стояла возле Ирочкиного стола, за ее спиной бесшумно материализовался Эдик.

– Ира уволилась, представляете, Яночка? – весело сказал он. – Прислала по e-mail заявление об уходе – и тю-тю. Вот мерзавка, да?

– Почему? – только и нашла спросить Марьяна.

– Потому что некрасиво! – отчеканил Эдик. – Ступайте, Яночка, ступайте, работайте...

Марьяна, придя к себе, воспользовалась служебным положением и позвонила Ире домой. Потом на мобильный. Всюду только длинные гудки.

* * *

Да ну к черту, провались они совсем! В двенадцать Марьяна встала и решила, что в «Езду» она больше не ездец. И даже заявление писать не станет. И зарплату не возьмет. Чтоб им обидней было.

И что за детский сад, сказала бы Тамара. Мама, идите... идите с Богом, сказала бы ей на это Марьяна. Однако мамы под рукой не случилось, а Ливси ничего такого говорить не собирался. Знал, наверное, что не послушают.

По дороге в «Полный Щит» девушка предвкушала, как ей будут названивать из турфирмы, а она не дрогнувшей рукой не возьмет трубку. Свобода пьянила. А еще...

А еще сегодня у шефа день рождения. Совсем из головы вылетело. Надо же торт забрать! Сами ведь отказались от доставки, чтоб подарок раньше времени не светить.

В кондитерской Марьяну поджидал сюрприз. Торт, огромный геральдический щит с логотипом и соответствующими надписями, был густо залит шоколадной глазурью, отчего слово «Щит» выглядело двусмысленно до неприличия.

– Я же просила белый шоколад! – разъярилась Марьяна.

– А белого не было, – уныло отмахнулась тетка советского образца. – И вообще, какая вам разница... Перезаказывать будем? Двое суток...

Пришлось брать.

* * *

Встретил Марьяну неизменный Артур.

– Чего не позвонила? – вопросил он, забирая здоровенную коробку. – Договаривались же.

– Слушай, совсем забыла. А я из «Езды» ушла, – некстати выпалила Марьяна.

– Как ушла? Совсем? И отпустили? – не поверил Введенский.

– А они не знают еще.

– Ну-ну. Ты, если что, обращайся...

Что значит «если что»? Марьяна представила, как Артур таскает Эдика за галстук, приговаривая: «Не садись на пенек! Не ешь пирожок!» Бррр...

Вокруг царила тихая рабочая суматоха. Даже главные раздолбаи явились мытые, бритые и прилично одетые. Александра в «Щите» любили и где-то даже уважали, поэтому день его рождения отмечали ударным трудом. Марьяна решила не пугать людей и не рассказывать про шоколадный тортик – авось само рассосется. Она прошла к себе и погрузилась в почту, звонки, счета... И все ждала, когда же ее хватится Эдик. Но из «Езды» не звонили.

Шеф появился в офисе к пяти, его встретили дружными рукоплесканиями. Также имели место радостные клики и прочая неформальная дребедень. Начальник был тронут.

– Дорогие друзья! – возгласил он, выставляя армянский коньяк. – Прошу выпивать и закусывать! Работа подождет.

Отмечали просто, по-домашнему. В самой большой комнате организовали шведский стол с тарталетками, фруктами и нарезками. Вера Павловна притащила корзинку крохотных самолепных пирожков, мужики озаботились выпивкой, каковой, впрочем, оказалось немного. Зато она была качественная. Артур выкатил свой граммофон и работал диджеем, ставя записи каких-то замшелых эстрадных певцов, отчего создавалось странное ощущение посиделок на бабушкиной даче. Ощущение, кажется, всем нравилось.