Хроники Земли Простой

И если в обычную пору горькие мысли о бороде почтенному Бат Бэлигу удавалось загнать в глубины подсознания, то сейчас, когда свободного времени внезапно объявилось в избытке, мысли эти вырвались на свободу и совершенно заполонили разум Главного Нухыра. А виной всему, ну то есть появлению наличия свободного времени, если кто не понял, было поведение Императора.

Чтобы все стало ясно совсем, вернемся на некоторое время назад.

Императорская конвойная сотня бренчащей лентой, лязгая оружием, скрипя доспехом, втекала через ворота, и там строилась быстро, но без суеты.

Бритва придержала коня. Рваться куда-либо теперь не было никакой возможности, это с одной стороны, с другой стороны опасности как будто не было, и потом, в ней победило профессиональное любопытство военного — кто такие? Что за латы на них? Как вооружены? И прочие увлекательнейшие вопросы.

Конвой меж тем влился, наконец, во двор в полном составе, образовав два идеально ровных шпалера.

В ворота монастыря въехал Их Великость даже в самой Малости Император Всего Алхиндэ Бэхаа, Очаг окрестных вод, Друг Сегоя Ушедшего и Соцветие невыразимой мудрости Янданцэбэг Первый Проворный. Он остановил своего коня, когда до Бритвы Дакаска осталось всего лишь три шага. Сейчас уже трудно судить, что же произошло во дворе монастыря на самом деле. Запели ли хором птицы, пробежала та самая ли искра, заиграла ли вдруг музыка, написанная и исполненная по проверенным веками шаблонам, этого мы не знаем. Слишком уж тонкую материю приходится нам сейчас описывать, и признаемся честно, авторам это непривычно. Авторы люди конкретные и романтику понимают немножко не так, как вот тут вот пытаются нам её изобразить.

Но к делу.

Доподлинно известно немногое. И Лань Дзинь, и монахи, и сэр Морт, и Черные Рыцари — все они ощутили настоятельную необходимость срочно рассмотреть что-нибудь в стороне. Лишь воины конвойной сотни, коим долг запрещал отворачиваться от своего господина, не посмели отвести взгляд и видели, как Император и Мерседес смотрят друг на друга.

Император сошёл с коня и, не отводя взгляда, подошёл к девушке. Мерседес чувствовала себя странно. Император протянул Бритве руку, и она, к своему удивлению, приняла её. Поддерживаемая высокородной рукой, она покинула седло, и они удалились под навес, где и провели за несколько бессвязной беседой, полной, тем не менее, мягкого смеха, сияющих улыбок и значащих жестов, остаток дня.

Приехавший на десять минут позже Бат Бэлиг был бессилен что-либо изменить.

По лестнице простучали чьи-то сапоги. Затем в дверь требовательно постучали.

Главный Нухыр Императора проворно отошёл от зеркала и сел на стул, тут же встал, поправил платье и снова сел, придав лицу озабоченное выражение. В дверь снова постучали.

— Да! — сиплым шёпотом сказал Бат Бэлиг, откашлялся и повторил уже нормальным голосом. — Да!

В двери не без труда протиснулся правофланговый конвойной сотни Дор Жик.

— Настоятель Лань Дзинь настоятельно просит аудиенции, — басом сказал он. — И прошу прощения за каламбур.

— Что?! — от изумления Бат Бэлиг снова сбился на сиплый шёпот.

— Настоятель настоятельно просит. Каламбур, — солидно объяснил Дор Жик. — Прошу прощения.

— Пригласи, — сказал Бат Бэлиг.

— Слушаю, — и Дор Жик покинул келью, отведённую монастырем для высокого гостя. Бат Бэлиг с легким беспокойством посмотрел ему вслед. То, что воин конвойной сотни знает слово "каламбур", он счёл признаком тревожным.

Долго, однако, на эту тему ему думать не пришлось. Буквально через полминуты в дверь его кельи беззвучно проскользнул настоятель Лань Дзинь.

— Доброго дня тебе, почтенный Лань Дзинь, — и Бат Бэлиг склонился в лёгком полупоклоне.

— Доброго дня тебе, почтенный Бат Бэлиг, — изящно-симметрично ответствовал Лань Дзинь.

— Чем моя скромная персона привлекала внимание столь высоконравственного мужа? Нужда ли это, в которой я хоть чем-то могу помочь, радость ли, которой ты щедро соизволишь со мной поделиться?

Как видите, Бат Бэлиг знал толк в изящных, изматывающих беседах.

— Мой возраст позволяет нарушать мне правила приличия, — ответил Лань Дзинь. — Не так уж и много осталось дней, отведенных мне великим Сунгом, чтобы тратить их на слова вежливости.

Фразой этой Лань Дзинь несказанно изумил почтенного Бат Бэлига. Значит, дело было действительно важным для Лань Дзиня, если ему не терпелось настолько.

— И? — осторожно спросил Бат Бэлиг.

— Вы когда уедете? — напрямик бухнул Лань Дзинь. — О таких визитах надо предупреждать заранее. Одного конвоя тут сотня. Этих… черных… ещё двадцать ртов. Малая свита — сорок два рта. Вы и ваши советники — ещё трое. Так когда вы уедете?

— Я думаю, что скоро. Нас призывают срочные дела государственной важности, — ответил Бат Бэлиг.