Хроники железных драконов

Но потом он узнал ее и замер на полпути.

В отличие от прошлого раза, она была в полной боевой раскраске: губы и ногти краснее крови, ее алое платье длиною до полу и с разрезом на боку разительно отличалось от спортивно-мальчишеского костюма, в котором (и без которого) он видел ее тогда. И все же, без малейшей тени сомнения, это была она, девушка с гиппогрифом (сейчас — без), показавшая ему неприличный жест в день, когда он только что вышел из подземелья.

Это была незнакомка, в которую он влюбился.

На время между двумя ударами пульса, длившееся едва ли не вечность, Вилл застыл как молнией пораженный. Одернул манжеты с чем-то вроде безмолвной молитвы впервые надетому смокингу: я заплатил за тебя более чем достаточно, так придай же мне теперь уверенность, в которой я так нуждаюсь. Затем подошел к эльфийской девушке, сказал: «Потанцуем?» — и подхватил ее в вальсе, не дожидаясь ответа. Девушка смотрела на него с откровенным интересом.

— Ты всполошил весь здешний курятник. Все только и делают, что решают, кто ты такой и что у тебя за кольцо, настоящее или нет.

— Настоящее, вполне настоящее. Но это ведь только кольцо, и никак не более.

— Еще они говорят, что у тебя больше имен, чем числится во всем «Светском календаре».

— Плюнь ты на это, — отмахнулся Вилл. — Ну кому какая разница, назову я себя Фобетором, Хотспуром или Ваал-Пеором? И так, и так это — дерьмо собачье. Значение имеет только то, что год назад я тебя мимолетно увидел и мгновенно потерял свое сердце. И с той поры я тебя разыскивал.

— Бред какой-то, и к тому же тоскливый! Хотелось бы надеяться, что ты не подъезжаешь с ним к каждой встречной и поперечной, а хоть слегка разнообразишь свои приемчики.

— Я абсолютно серьезен.

— По моему опыту, искренность ценится незаслуженно высоко и с правдой она связана лишь очень косвенным образом.

— Каждое слово, что я сказал, — чистейшая правда.

— Как особь мужского пола, ты, конечно, и сам в это веришь. — Ее глаза сверкали, как изумруды, освещенные зелеными лазерами. Отпустив плечо Вилла, она сунула руку в потайной карман своего платья. А другой рукой коснулась его щеки. — Кто ты такой? Что ты такое? Это кольцо, оно настоящее?

— Вилл ле Фей. Мошенник. Насколько я знаю, нет.

Лицо Вилла залилось краской, он споткнулся и чуть не упал.

— О-ла-ла! — рассмеялась его партнерша. — Посмотрел бы ты сейчас на себя. — (Ухо Вилла ощущало теплоту ее дыхания.) — И ты, мсье шут, совсем не единственный, у кого есть кольцо.

Мгновенным движением Вилл схватил сквозь ткань платья ее руку, так и пребывавшую в кармане.

— Это кольцо. — (Глаза девушки встревоженно расширились.) — Оно работает при контакте? Будет ли оно работать у меня? Кто ты такая и чем занимаешься?

— Да, — сказала девушка. — Да. Да, и мы видим, что работает. Алкиона. Воровка.

Она было вырвалась, но Вилл с почти непристойной на людях грубостью поймал ее за руку, и они снова начали танцевать. Он с головокружительной остротой ощущал упругость и теплоту ее талии, отделенной от его ладони лишь тончайшей шелковой материей. Он притянул ее поближе к себе. Ее тело было мягким, но никак не мясистым, мускулистым, но никак уж не жилистым. А еще оно было напряженным, сопротивлялось его объятию, хотя девушка и успела уже понять, что вырваться ей не под силу.

— Кольцо все еще у тебя на пальце. Если ты сомневаешься, люблю ли я тебя, так просто спроси.

— Если б меня это хоть чуточку волновало, — обрезала его Алкиона, — я бы давно так и сделала.

— Послушай, мы, похоже, начали все как-то не так…

— Ты так думаешь?

— …но это еще не значит, что мы не могли бы…

— Ошибаешься, именно это оно и значит. — Они как раз оказались на краю танцевальной площадки; Алкиона резко остановилась и подала руку ближайшему существу мужского пола, щеголю в костюме Зеленого Рыцаря. — Благодарю вас, — произнесла она, хоть он ее и не приглашал, — я с удовольствием с вами потанцую.

Вилл был вынужден отдать свою саламандру ее мимолетному рыцарю.

И она унеслась в вихре танца.

Какую-то секунду Вилл задумчиво созерцал террасу, полную несравненных красавиц, любая из которых была бы в восторге от возможности потанцевать с ним, пофлиртовать с ним, проболтать с ним до самого рассвета. Любая, кроме единственной женщины, которая была ему нужна. Ну какова вероятность такого положения вещей? Не лежит ли на нем проклятие максвелловского демона, способного обратить все вероятности, превратить две теплые комнаты в нестерпимо жаркую и леденяще холодную, сделать любовные слова отвратительными для уха любимой, а ее саму, его отвергнувшую, еще более для него желанной?

А тем временем на другой стороне террасы цирковой медведь отчаянно махал правой лапой, пытаясь привлечь его внимание.

Кое-как сохраняя видимость апломба, Вилл нырнул в толпу и стал пробираться на выход. Выйдя из зала, уже в буфетной он спросил у слуги, где тут мужской туалет.

— Мимо этих жаровен и направо, — сказал карлик, даже не пытаясь изобразить поклон.

Туда Вилл и поспешил, почти уже ничего не видя.