Хроники железных драконов

Немного нервически — потому, наверное, что я сбил его с ног и слегка придавил к глине лапою, предотвращая любую попытку бежать, — Нимрод (так, он сказал, его звали) рассказал мне о своем грандиозном проекте и его священном предназначении, о многочисленных пророчествах его срединного положения в судьбе Тысячи Рас и неизбежном его владычестве над всем земным шаром, об изяществе его архитектуры и так далее. Во время нашей беседы сопровождавшие его солдаты осыпали меня дротиками и стрелами, каковые, конечно же, отскакивали от моих боков, не причиняя мне никакого вреда, я же ждал, а когда они утратили осторожность и подошли ко мне слишком близко, раздавил их в кисель. Однако Нимрода я не убил, потому что при любых обстоятельствах мой контроль над собой абсолютен.

С помощью своих зодчих, чертежей и множества страстных клятв Нимрод сумел убедить меня, что фундаменты Вавилона уходят под землю не так глубоко, чтобы причинить какой-либо вред моим спящим женам. А по здравом размышлении я даже решил, что строительство над их укрытием столь массивного города только обеспечит им еще большую безопасность от любого ущерба.

И я смирил свой гнев. А теперь наконец-то время моих жен пришло. Наверное, ты и сам иногда замечаешь легкую дрожь, пробегающую по башне, слышишь, как поскрипывает ее стальной каркас. Это значит, что у одной из них начинаются схватки. Когда-нибудь — может быть, завтра, может быть, через сто тысяч лет — мои жены начнут рожать; серьезного времени это не займет, и примерно через неделю все будет кончено. Тогда они стряхнут лежащий на них груз кирпича и камня, Жуткая Башня обрушится и все ее жители погибнут. Мои жены выйдут из нор на поверхность и попиршествуют трупами, а я оближу своих детенышей, чтобы вдохнуть в них жизнь. Но счастливый день еще впереди, и я терпеливо жду. Я нанялся сторожить эту библиотеку, и хотя мой оклад смехотворно мал, мои нужды тоже невелики. Кое-как хватает. Я буду ждать, сколько потребуется. Я — само терпение.

Какое-то время Вилл молчал. Затем он кивнул на второго льва и спросил:

— А твой напарник? У него что, все то же самое?

— У него? — удивился лев. — Не знаю. Я никогда у него не спрашивал.

— Ясно, — кивнул Вилл и вернулся к чтению.

Согласно руководству, гиппогрифы едят как овес, так и мясо. И торговцев зерном, и торговцев мясом в Вавилоне более чем хватало, однако можно было не сомневаться, что Алкиона пользуется услугами поставщика, имеющего в предложении и то и другое. Загон для гиппогрифов должен иметь как доступ к открытому небу, так и травянистую площадку для выгула. Это была вторая ниточка. Жуликоватую эльфийскую девицу, играющую роль великосветской особы, обнаружить совсем не так трудно, как ей то, наверное, кажется. Стоит поискать ее через шорников. Гиппогрифы встречаются куда реже, чем их предки, грифы и лошади, а потому и сбруи для них готовят очень немногие мастера. Алкиона, конечно же, прибегает к услугам самого из них лучшего.

Чтобы просмотреть все отобранные книги, Виллу потребовалось несколько часов. Он отложил «Аристократию небес», встал, зевнул, потянулся и собрал книги в пачку, чтобы сдать их в библиотеку. Он успел подняться только на пару ступенек, когда в ноги ему врезался ребенок.

— Дядя Вилл! Дядя Вилл! — Это была, конечно же, Эсме. Слегка отдышавшись, она сказала: — Деда сказал, чтобы ты не ходил домой. — В эти дни Эсме думала, что Нат ее дедушка. — Он говорит, что это важно.

Вилл наклонился, чтобы разговаривать с ней, глядя ей в глаза.

— А когда он это говорил? Недавно?

— Не знаю, — пожала плечами Эсме.

— А он больше ничего не говорил?

— Говорил, но я все забыла.

Вилл поневоле улыбнулся.

— Ну конечно же, ты забыла. Я…

На плечи и бедра Вилла опустился неожиданный груз. Со странным чувством разрыва ткани времени он осознал, что на голове у него шлем из жесткой прорезиненной ткани, снабженный пластиковым щитком. Опустив глаза, он увидел на себе белый скафандр с желтыми резиновыми перчатками. Воздух подавался в шлем по наружным шлангам, тянувшимся к поясному компрессору.

А потом перед Виллом откуда-то появился Нат Уилк, на нем тоже был белый биозащитный скафандр.

— Что бы ты там ни делал, шлем не снимай, — предупредил он. — А то застынешь вне времени, как вся остальная здешняя публика.

Все это было до крайности странно.

— Нат, — сказал Вилл, — на хрена весь этот маскарад? И что здесь вообще происходит?

— А ты посмотри. — Нат отшагнул в сторону, чтобы не заслонять Виллу вид города.

А город был неподвижен. Остановилось уличное движение. Пешеходы застыли на полушаге и напоминали окаменевший лес. Цветочные лепестки, сдутые ветром из чьего-то заоконного ящика, навечно завязли в воздухе, как мошки в янтаре. Эсме, остановленная в прыжке, балансировала на кончике пальца. Нат вынул из кармана двугривенный и резким движением убрал из-под него ладонь. Двугривенный не упал.