Хроники Звёздного Народа

Игра им показалась интересной. Они, весело переговариваясь, бежали за ней, потому что Вера шла быстро, почти летела. Она поняла, как много у неё работы и как мало времени. Когда они вернулись на площадку перед пещерой, она усадила всех полукругом и с помощью планеты разбросала на лужайке огромное множество предметов, гораздо больше, чем было людей. Люди, не двигаясь с места, смотрели на всё это с большим любопытством. Потом она предложила каждому взять то, что ему больше всего понравится, но не больше двух предметов сразу. Игра становилась ещё интереснее. Люди не спеша бродили между предметами. То брали их, осматривая со всех сторон, клали их обратно и шли искать другие, то брали и сразу отходили. Она никого не торопила. Вот двое мужчин взяли в каждую руку по деревянной плитке, отошли в сторону и начали играть. Сначала каждый построил себе ложе, немного полежал на нём. К ним присоединилось ещё несколько взрослых и детей, они построили стенку и начали прыгать через неё. Вера обратила внимание на других. К своему удивлению, она поняла, что все выбрали очень полезные вещи. Они ещё толком не знали, что с ними делать, но старались как-то их приспособить. И это всех очень забавляло. Они смотрели, что выбрали другие и что с этим делают, иногда собирались в группы, а некоторые так и сидели в одиночестве, сосредоточенно пытаясь сделать что-то со своей добычей. Вера сказала им, что они могут играть с этими предметами сколько угодно, но только на этой площадке, и что как только у них закончится пища, она снова к ним придёт.

Ей нужно было спешить. До рождения сына ей нужно было построить дом — благоустроить планету.

Командор был зол и несчастен. Лучик счастья, озаривший его душу накануне, делал эту боль нестерпимой. Но какое дело всем до горя великих мира сего! Своё маленькое горе всегда ближе, оно волнует. И каждое существо хочет, чтобы весь мир занимался только им. А Командор отвечал за многих, и дела у него были такие, что отложить их он не мог. Сначала нужно было починить туннель и расширить его, для этого предстояло провести переговоры с Советом соседней Галактики, потом разобраться с экипажем «Борта 3», на нём же лежало бремя разведки и освоения новых планет, пригодных для жизни, решение конфликтов и многое другое. Сколько себя помнит, он всегда был занят, мог не спать месяцами, а когда забывался во сне от чрезмерной усталости, то ему даже ничего не снилось. Так было всегда, но он был увлечён своими делами и не чувствовал их бремени. Но теперь его всюду преследовал голос Ванды: «Слушай, Иван, какая муха тебя укусила?» Тогда он был оскорблён до глубины души. Он сразу отключил личную связь. Да и некогда было слушать этот бред, когда огромные энергии и массы нужно было практически мгновенно и синхронно разводить в разные стороны. А теперь, что бы он ни делал, с кем бы ни говорил, эта фраза звучала у него в мозгу. И беспомощное, из глубины души: «За что?» Он работал, как всегда, быстро, чётко и эффективно. Авторитет его с каждым днём рос. Он даже не заметил, как стал членом Совета Галактики. После битвы в туннеле ни один важный вопрос просто не решался без Командора. Но он был безмерно одинок. Он не мог понять, в чём его вина. За что его так жестоко наказали близкие люди? Он снова и снова по секундам прокручивал эти несколько дней своей жизни. И ничего не мог поставить себе в вину, кроме своей последней вспышки. Но он был абсолютно уверен, что прав. Разве он не любил её, разве не делал всё, чтобы она была счастлива, разве не помчался, уже оскорблённый ею, домой, когда мать сказала, что Ванда может не выжить? У него сердце разрывалось от боли. А она даже не поздоровалась с ним. Не улыбнулась. А потом он увидел, что её коснулся монстр. Кто-кто, а он-то знал, что это значит. Неужели он хотел, чтобы уж лучше она умерла? Он не мог ответить на этот вопрос. Он не мог думать о Ванде. Но её голос преследовал его: «Иван, какая муха тебя укусила?» Древняя, вульгарная фраза Земли. Она не достойна Ригведы, не достойна его, Командора. И чёрное марево его души разрасталось всё больше и больше. И в какой-то момент он начал понимать, что ему было бы легче, если бы она умерла.