Хронико либеральной революции. (Как удалось отстоять реформы)

Как оценить состояние общества, которое терпит бесконечную ложь, бесконечные примитивные интриги?.. Ну хотя бы эта июльская интрига с обменом денег, когда количество подлежащих обмену “старых” рублей ограничили недопустимо малой величиной – 30 тысячами, а срок обмена – всего лишь двумя неделями. Ясно же было: геращенковский Центробанк, затеявший ее, подконтролен Верховному Совету, и Хасбулатов первым должен нести ответственность за его действия, независимо от того, он ли, спикер, был подлинным инициатором этой авантюры или нет, он ли давал на нее добро или нет… И вот вместо того чтобы честно принять на себя эту ответственность, он, опять-таки не моргнув глазом, взваливает ее на правительство, на ненавистного ему министра финансов Бориса Федорова, который в тот момент находился в США и ни сном ни духом не ведал об идиотских деталях этой операции. Такие примитивные комбинации, наверное, даже начинающим шахматистам стыдятся преподносить, когда учат их игре. А Хасбулатову все сходит с рук. Повозмущались, поохали и… забыли.

Кстати, еще такое соображение. Хорошо известно: в наших институтах, особенно учебных, в советские времена были очень распространены интриги (думаю, и сейчас распространены). С их помощью бездарная часть профессоров и преподавателей всегда стремилась опередить в карьерном росте людей одаренных, которые посвящали свое время науке, а не интриганству. Похоже, Хасбулатов прошел прекрасную школу интриг в Плехановском институте, где работал долгие годы до и после своего пребывания в политике. Так что мы должны в ножки поклониться этому вузу за выпестованного им деятеля.

Позиция демократов

Возвращаясь к отставке Баранникова, стоит добавить, что его увольнения настойчиво требовали демократы. Их не убеждала показная “преданность” главы МБ президенту. Они настаивали на том, что при Баранникове Лубянка “фактически стала смыкаться с консервативным крылом Верховного Совета и Генеральной прокуратурой и во многом стала чинить препятствия проведению реформ”. В качестве примера приводились неоднократные попытки Министерства безопасности возбудить уголовные дела в отношении демократических лидеров депутатов Льва Пономарева и Глеба Якунина, участие представителей МБ в обыске в кабинете Михаила Полторанина. В то же время, подчеркивалось, органы безопасности проявляют полное бессилие в борьбе с преступностью и коррупцией, захлестнувшими Россию, не желают обращать внимание на широко развернувшуюся пропаганду фашистских и националистических идей.

Стремясь довести до Ельцина это свое требование, демократы даже нарушили покой президента, посетив его в отпуске на Валдае. Однако Ельцин не соглашался с ними. По словам Сергея Юшенкова, он считал, что “Баранников тот человек, который сумеет превратить Министерство безопасности в структуру, действительно озабоченную интересами безопасности”.

То, что в конце концов Ельцин все же принял решение “отставить” Баранникова, – на это, по-видимому, повлияли все перечисленные обстоятельства. Но главная причина его увольнения скорее всего заключалась в том, что президент просто утратил доверие к министру безопасности. Ясно, что в условиях жесткой конфронтации с Верховным Советом и очевидным приближением ее развязки терпеть такого министра было смертельно опасно. Последовавшие вскоре события показали полную оправданность такого шага. Менее через два месяца Баранников, – впрочем, как и Дунаев, – стал одной из ключевых фигур в стане противников президента – “министром безопасности” Белого дома (Дунаев сделался “министром внутренних дел”).

Сменивший Баранникова на Лубянке Николай Голушко тоже, как оказалось, не сахар. Во время сентябрьско-октябрьского кризиса он показал себя человеком безвольным, нерешительным, бездеятельным. Но все же он не стал предателем.

ПОКУПАЮТ СТОРОННИКОВ

Борцы с привилегиями

Одним из центральных пунктов предвыборной программы почти всех кандидатов в народные депутаты СССР и РСФСР в избирательных кампаниях 1989 и 1990 годов была борьба с номенклатурными привилегиями. Тот, кто не поднимал вопрос о привилегиях, не клялся и не божился, что будет насмерть с ними сражаться, практически не имел шансов на успех (разумеется, если он только не шел по списку “красной сотни” – по особому списку кандидатов от КПСС). И наоборот, тому, кто больше всех кричал о незаслуженных привилегиях, избиратели охотнее всего отдавали свои голоса.

После выборов, однако, ситуация резко изменилась. Большинство депутатов в одночасье забыли о своих предвыборных обещаниях и с таким же пылом, как они громили и разоблачали номенклатуру, пользующуюся незаслуженными благами, стали сами хватать все что можно, полагающееся и не полагающееся. Вновь подтвердилась истина: когда дело касается личных благ, все прочие намерения, обещания, заявления, декларации сплошь и рядом отступают на задний план…