Хроноагент. Гексалогия

– И ты говоришь об этом так спокойно! Ты понимаешь, что произошло?

– Ничего особенного. Конечно, вероятность такой встречи была исчезающе мала. Гдето бесконечно малая, Время знает какого порядка. Но… Вспомни, когда ты моделировал на компьютере наше возвращение на аэродром, что он тебе выдавал? Ты же сам рассказывал и жаловался, что ничего понять не можешь.

– Но всетаки какие последствия может иметь эта встреча с самим собой?

– Никаких. Ты встретился не с самим собой, а с настоящим Андреем Злобиным.

Это параллельная фаза, а скорее всего гармоника той фазы, где ты работал.

– Почему ты так считаешь?

– Да потому что в той фазе Андрей Злобин, то есть ты, погиб, а здесь он живой.

– А может быть…

– Не может! Я после твоего спора с Магистром несколько раз тщательно проверила сцену твоей, то есть Андрея Злобина, гибели. Все искала зацепку, чтобы вернуть тебя назад. Но факт остается фактом. Андрей Злобин погиб вместе с самолетом во время взрыва.

– Но вот Андрей сказал, то его взрывом выбросило из кабины…

– Его выбросило, а тебя просто не могло выбросить. Фонарь закрыт, ремни не расстегнуты, как тебя могло выбросить? Когда твой «Як» загорелся, ты принял решение и даже не делал попыток спастись. Ты же сам говорил, что в то время искал смерти.

– Да, все так и было, – соглашаюсь я.

– Ну, ладно, с этим мы разобрались, а вот в честь чего полковник Злобин подарил гауптштурмфюреру Вольфсдорфу коньяк? – интересуется Лена.

– А в честь того, что именно Вольфсдорф сбил тогда Злобина над Рославлем, а через минуту сам был сбит Николаевым.

– А откуда он это узнал?

– Я ему сказал…

– Ты?!

– Ну, Вольфедорф, какая разница? Память Вольфсдорфа подсказала мне подробности этого боя с его точки зрения. Я уточнил у них детали и все рассказал.

– Ну, ты и рисковый! Он же мог тебя сразу шлепнуть…

– Нет, не мог. Ведь это был или я сам, или наш Андрей. Скорее – Андрей. А он на такое не способен.

Лена только головой качает и глаза таращит:

– Интересно, Андрей ведь наверняка смотрел всю эту сцену. Что он при этом думал?

– Ладно, вернемся, узнаем. А сейчас,. – предлагаю я, – давай граммов по пятьдесят выпьем, остальное оставим Курту с Ангеликой. А сами пойдем домой.

Лена соглашается и, выпив, растягивается на койке:

– Ох, и устала я, Андрюша! Всегото один день на войне, а устала смертельно. Как они уже который год воюют? А как ты сам тогда почти пять месяцев выдержал?

Я уже лежу на свободной койке и, глядя в потолок, отвечаю, многозначительно подняв палец:

– Мы – летчики!

– А не саксофонисты! – смеется Лена. Но я уже ничего не могу ей ответить. Усталость и выпитое берут свое. Проваливаюсь в бездну сна.

Глава 37

Зовет царь генерала, штырь ему в забрало!

У царя рожа на свеклу похожа,

а когда он красный – он на руку опасный!

Бьет, зараза, не более раза,

но попадает не мимо глаза.

Л.Филатов

– Знаешь, Андрей, что самое хорошее в нашей работе? – спрашивает Лена, едва мы с ней приходим в себя.

– Что же? Любопытно будет узнать твою точку зрения.

– То, что мы всегда возвращаемся. Как бы ни был труден путь к дому, мы все равно возвращаемся. Великое Время! Как приятно снова увидеть эти панели, компьютеры и приборы!

– И Магистра! – подхватываю я.

– Особенно тебе! – смеется Лена, одеваясь. – И особенно сейчас!

– Ладно, Ленок, победителей не судят…

– Еще как судят! Сейчас сам увидишь. Помнишь у Гюго «Девяносто третий год»? Там маркиз награждает канонира за подвиг орденом, а потом приказывает его повесить за допущенную им оплошность. Так вот, предсказываю, что сейчас тебя ожидает в основном второе.

Моя подруга, как всегда, оказалась права. То, как встретил нас Магистр, живо напомнило мне старый анекдот. «Вот я и вернулся, папа. Это моя жена и дети. – Очень хорошо. Но ято тебя за табаком посылал».

При нашем появлении Магистр хмуро кивает и показывает рукой на мониторы. На одном из них – ряды темпоральных уравнений, а под ними – значение детерминанта… Он – мнимый! Меня прошибает холодный пот.

– Полюбовался? – мрачно спрашивает Магистр и показывает на другой дисплей. – А это – твои уравнения. Здесь детерминант, хоть и весьма малый, но всетаки больше нуля и, самое главное, вещественный. Этото всех и ослепило. А видишь, чем отличаются уравнения?

– Одним членом.

– Правильно! Хоть это заметил. Ну, а что это за член?

– Помоему, фактор личности.

– Угадал! Не зря учили. А помнишь, как мельтешила картинка, когда компьютер моделировал завершение операции? Теперь смотри сюда.

На третьем дисплее я вижу, как четверка «Яков» атакует пару «Мессершмитов». Все четко, никаких мельканий и раздвоений, но картина несколько иная, чем была у нас с Леной. Правда, исход тот же самый. «Молнии» есть «Молнии», но ход боя совершенно другой, за это я могу поручиться.

Магистр поясняет:

– Здесь срез времени взят из памяти компьютера на момент твоего внедрения. Только одно отличие: в кабине не ты, а Анри. А вот уравнения с фактором личности Краузе.

Магистр показывает на четвертый дисплей. Там детерминант твердо положительный. Настолько твердый, что его даже пощупать хочется.