Хроноагент

— Уф! — Магистр устало опускается в кресло. — Андрэ, с тобой очень трудно работать. Тебя приходится так долго и обстоятельно убеждать, что на все другое сил уже не остается. Но это к лучшему. Когда ты идешь на дело убежденным, ты превосходишь все ожидания. В этом я убедился еще по прошлому заданию.

— Переброска через семь часов. — Усталость Магистра резко уступает место деловитости, говорит он энергично, глаза вновь блестят, он уже весь в работе. — Элен, за это время проведешь экспресс-сеанс мнемонической подготовки. Кроме легенды, добавь законы США и округа Колумбия. Одновременно — лингвистическая подготовка: вашингтонский диалект и полицейский жаргон Восточного побережья сороковых годов. На все это — пять часов. Вперед! Стоп! Андрэ, тебе это будет интересно, а времени много не займет. В ближайшей фазе — аналогичная ситуация, но туда мы не вмешиваемся. Там компартия США решила согласовать свои действия с руководством Коминтерна. Димитров не рекомендовал им проводить эту акцию, и они от нее отказались. Там все пойдет нормально.

— Это хорошо, а то у вас агентов не хватит для каждой фазы.

— Это плохо, Андрэ, что у нас катастрофически не хватает хроноагентов. А еще хуже то, что некоторых из них приходится уламывать на дело, словно невинную девочку на дефлорацию. Все! Убирайтесь!

И мы убираемся.

Глава 8

Колдуй, баба, колдуй, дед,

Трое сбоку — ваших нет,

Туз бубновый, гроб сосновый,

Про Стрельца мне дай ответ!

Л.Филатов

Из нуль-Т мы выходим в незнакомое мне помещение. Стены завешены гобеленами, выдержанными в синих тонах. На них развешены оружие и доспехи различных эпох. У окна — большой аквариум. У одной стены — компьютер, у другой — уютный уголок с камином, тремя креслами, подсвечниками на столике. На стене — голографическое изображение молодой красивой девушки.

— В нашем распоряжении пять часов, — говорит Лена, — это и много, и мало. Работать буду в основном я. Твоя задача делать все, что я скажу, и не мешать мне. Пока садись и сиди тихо, как послушный мальчик.

Лена усаживается за компьютер. Ее длинные пальцы бегают по клавиатуре, а я устраиваюсь в кресле и разглядываю голограмму. Что-то в изображении этой девушки мне кого-то напоминает, но кого и чем? Бывает такое, называется “ложной памятью”. Но здесь — не то. Что-то в этой девчонке мне определенно знакомо. Но что, я не могу уловить.

Я начинаю рассматривать голограмму подробнее, по деталям. Первое, что бросается в глаза, это четко очерченное, аристократическое лицо, широкое в висках и узкое в подбородке. Тонкий правильный нос, слегка припухлые красивые губы. Большие, чуть грустные, карие глаза. Шея длинная, но не тонкая, скорее изящная. Вокруг шеи — белая лента, венчающаяся впереди кулоном с голубым камнем. Густые волосы ниспадают по плечам роскошным темно-русым водопадом, кончающимся ниже талии. Высокий чистый лоб, обрамленный выбивающейся из-под берета челкой. Длинные, идеально красивые, совсем как у Лены, ножки в остроносых высоких сапожках на каблучках-шпильках. Нет, это все ни о чем не говорит.

Стоп! Цветовая гамма! В одежде доминируют голубой и белые цвета: белые сапожки, голубая кожаная юбочка, белая блузка с широкими рукавами, голубой жилет с серебряной вышивкой, полупрозрачная пелерина, разделенная на белые и голубые четверти, голубой бархатный берет. Это же цвета Лены! Мне становится ясно, что эта девушка имеет к моей подруге какое-то отношение. Но какое?

Левая рука лежит на сумке из белой кожи, которая свисает с плеча на длинном тонком ремешке.

Девушка легко шагает, слегка повернувшись влево.

Я уже понимаю, что нахожусь у Лены дома. Спросить у нее? Бросаю взгляд на свою подругу и мгновенно забываю о голограмме и о девушке на ней.

Лена Работает. Именно Работает — с большой буквы. На всех дисплеях бегают ряды строчек, какие-то картинки, кривые… А она, подавшись вперед, как бы влезая в компьютер, следя за всеми дисплеями сразу, работает на клавиатуре, как пианистка, вслепую. Изредка она отрывает руки от пульта и обхватывает ими виски, задумываясь на несколько секунд. Затем пальцы сами опускаются на нужные клавиши, и продолжается прежняя работа в бешеном темпе. Да, чтобы так работать, надо долго учиться и много тренироваться. Впрочем, работа летчика со стороны тоже кажется невообразимо сложной. Но я же ее освоил.

Из этих размышлений меня выводят слова Лены:

— Чем пялиться на меня, свари-ка лучше кофе покрепче. Все, что надо, найдешь на камине. Я полагаю, что человек, который умеет так запечь щуку, сумеет и кофе при заварке не испортить.

— Спасибо за доверие.

Когда я подхожу к камину, ноги мои тонут в такой же шкуре, какую Лена расстелила у меня на полу. Интересно, что это за зверь такой? Надо будет спросить. Повозившись с незнакомой конструкцией нагревательного прибора, минут через пятнадцать я наливаю две чашки крепкого напитка. Лена подносит чашку к губам, не отрываясь от дисплеев:

— Сносно, можно было и покрепче. Через десять минут я закончу. Подожди.