Хроноагент

— Нет, не кажется. Мне кажется другое. Они хотят, чтобы мы потеряли бдительность, и тогда они разделаются с нами, как повар с картошкой.

— Ты прав. Надо быть начеку.

Так оно и получается. Сразу за поворотом мы попадаем в тупик, которого на плане нет.

— Спокойно, — говорю я. — Давай я в ИК, а ты в рентгене.

Через минуту мы обнаруживаем в плите, закрывающей проход, квадрат величиной с ладонь. На нажатие и постукивание он не реагирует и никуда не сдвигается. Тогда Андрей посылает в него гравиимпульс. Плита сдвигается, освобождая проход.

— Пока все просто, — говорю я.

— Пока…

— “Схлопку” на тебя! Накаркаешь.

— Уже накаркал. Смотри!

Одна из плит пола, прямо перед нами, стремительно опускается вниз.

— Тридцать метров, — измеряет глубину Андрей. — Проваливаться нежелательно.

Я тем временем изучаю противоположный край пропасти во всех диапазонах. Ничего подозрительного. Но ширина — четыре восемьдесят.

— В снаряжении не перепрыгнуть.

— А что, если одному перепрыгнуть только с автоматом, другой перебрасывает снаряжение и прыгает сам? — предлагает Андрей.

— Другого выхода нет. Кто первый? Давай я.

— Прыгай.

Я снимаю все, кроме автомата, разбегаюсь и прыгаю. Андрей увязывает мое снаряжение в тюк, раскачивает и бросает. Тюк падает к моим ногам. Но как только Андрей нагибается над своим снаряжением, чтобы проделать с ним ту же операцию, сверху между нами опускается плита и что-то жужжит. Спокойно изучаю плиту. Ничего. Так. Интересно, что это? Разделитель? Это полбеды. Андрей найдет обход, и я тоже. А если это рассеиватель? Тогда неизвестно, на каких мы с ним сейчас уровнях. Радио, естественно, молчит.

Надеваю снаряжение и иду в прежнем направлении, сверяясь с планом, и время от времени вызываю Андрея на связь. За поворотом налево начинается зигзагообразный коридор. Я настораживаюсь. Во-первых, на седьмом уровне такого коридора нет, он есть на четвертом. А во-вторых, такие зигзаги очень удобны для всякого рода сюрпризов.

Тревоги мои были не напрасны. Из глубины слышится уханье и подвывание. Я осторожно двигаюсь вперед, готовя автомат к бою. То, что я увидел, заставляет меня забыть об автомате. Закидываю его за плечо и беру в руки бластер. Весь объем туннеля заполняет морда чудовища, состоящая из огромных желтых глаз и пасти, усеянной великим множеством клыков устрашающих размеров.

Вскидываю бластер, но сразу опускаю его. Стрелять в таких зигзагах — безумие. Отразившийся импульс накроет и меня. Надо отступить в прямой туннель и разделаться с тварью там. Но едва я ступаю в прямой туннель, как кровь холодеет у меня в жилах. Навстречу мне движется такая же зверюга. Она уже довольно близко, метрах в десяти. Если я выстрелю из бластера, то на таком расстоянии от взрыва погибну сам. Что делать? Решение приходит мгновенно.

Прижавшись к стене, выхватываю парализующую гранату и изо всех сил швыряю ее в зигзагообразный туннель, тут же нырнув за стену. Все озаряется сиреневой вспышкой. Зверюге из прямого туннеля это не по вкусу. Она начинает выть громче и двигаться быстрее. Я бросаюсь за поворот, гоня от себя мысль: “А что, если граната не подействовала?”

Но она подействовала. За поворотом неподвижно застыла голова монстра. В моем распоряжении как минимум минут пятнадцать. Готовлю бластер. Из-за поворота появляется чудовищная башка. Выстрелив прямо в нее, откидываюсь назад и прижимаюсь к голове монстра. В стену туннеля врезается поток газов и плазмы, а меня припечатывает к чудовищу. На месте, где была зловещая тварь, остались только оплавленные стены. И тут же звучит сигнал вызова:

— Андрей! Андрей! Ответь! Где ты?

— Я на четвертом уровне, в начале зигзагообразного коридора.

— Камень у тебя за левой стеной! Хотя… чтобы тебе к нему добраться, надо сделать крюк километра два-три. У меня до места, где должен быть Камень, метров восемьсот. Начинай двигаться к переходу на девятый уровень. Я там. Как только ты удалишься от своего Камня, он должен переместиться ко мне. Я иду на свое место. Встретимся у меня на переходе.

— Понял. Действуй!

— До связи!

Легко сказать “действуй”, а вот как пройти через эту тушу? Назад хода нет, там — тупик. Я подхожу к парализованному чудищу. Стрелять в него из бластера с трех метров равносильно самоубийству. Ждать, пока оно очухается, — неизвестно, когда это будет. Может быть, через десять дней.

— Что ж, будем надеяться, что ты придешь в себя не через пять минут, а там уже поздно будет, — с этими словами я извлекаю резак и нажимаю на нем кнопку виброусилителя.