Хронограф 09 1988

-Товарищи, была создана группа по контактам с государственными учреждениями. На каком основании "Община" вела сепаратные переговоры?

Кагарлицкий явил пример мудрости:

- Препирателъства между Оргкомитетом и членами "Общины" не-интересны, потому что все определяется… другими вещами… В порядке самокритики хочу сказать, что я в мае не оценил предложения" Общины" провести демонстрацию, — оно было гораздо перспективней, чем я думал. Машина поехала. Остановитъ ее невозможно. Если "Община" хочет проводитъ митинг в другом месте, это право "Общины"…

Если у нас получится два митинга вместо одного, это даже хорошо…

После этого стало очевидно, что договоритъся не удастся: "Социалистическая инициатива" не желала уступатъ народ, сбегущийся в субботу к "Известиям", Демократическому Союзу."Община" не хотела пастъ костъми рядом с ДС. "Дипломатия граждан", в лице Данилова, утверждала, что "винтитъ" не будут, ибо уже приглашены два десятка иностранных корреспондентов.

"Гражданское достоинство" полагало, что будет рубка. "Перестройка-88" (в лице Игрунова. Однако 25 июня Вяч. Игрунов, вместе с другими членами нашей редколлегии оказался все-таки на Пушкинской площади, где мы стали полуучастниками-полусвидетелями сразу двух митингов: Демократического Союза и Оргкомитета НФ. Митинг у Дворца молодежи коварные власти рассеяли, как известно, при помощи духового оркестра. Обо всем этом — в следующем выпуске "Хронографа".(Ред.)) зорко блюла свои интересы и решила поддержатъ "Общину". Румянцев звал к "Известиям", предлагая по первому требованию милиции уйти на Тверской булъвар. КСИ был определенно за Дворец молодежи.

- Господа, — упавшим голосом снизил силу общего гама В.Золотарев.- Мы подошли к такому моменту, когда встает на первое место вопрос о взаимоотношениях друг с другом. Три минуты тому назад, до сегодняшнего дня уважаемый мною Андрей Данилов допустил истерический и совершенно недопустимый жест… Отдаю должное его решителъности… он схватил меня заухо и в ухо нашел возможным прошипетъ…

- А что?

- Не помню… мне было достаточно самого факта… Я считаю, что человек, который не контролирует свои действия, не имеет права находитъся среди собравшихся…

- Речъ идет о провокации, — мгновенно нашелся Данилов.- Речъ идет о манерах, которые свойственны Виктору Золотареву.

- Так! вопросы личных взаимоотношений снимаются! (это, кажется, Глеб Чернявский).

В другой фракции царят смехи возмущение. Кто-то просит слова, кто-то предлагает свести счеты в коридоре, кто-то ловит уходящего Золотарева за руку, а Румянцева хватает толъко, чтобы жалобно взыватъ: "Витя!.. Витя!.."

- Я не думал, что демократия… — пытается обьяснитъся Золотарев в неимоверном гаме…

Толъко хозяину квартиры удается подхватитъ вожжи, выпавшие из обессилевших рук Пономарева:

- Здесъ у меня вопрос к Андрею, к тем, кто уже развернулся спиной: как вам всем не стыдно! Я прошел через пятъ тюрем, я был среди подонков, но я нигде не встречал такого балагана! В то время, как речъ идет о том, бытъ нам баранами или действителъно свободными гражданами, кто-то ко-го-то хватает за ухо, кто-то шипит, а кто-то устраивает алътернативный митинг. Я — человек, который устраивал забастовки в тюръмах, голодовки! Я среди подонков общества не встречал такого детского сада! Как можно…

"Община"! Я обращаюсъ к вам! Как можно подниматъ вопрос об алътернативном митинге, когда завтра на Пушкинской площади решается вопрос: бытъ Конституции или не бытъ?! Народ ждет! Малъчишки не спят! Девчонки не спят! Ставят всех в известностъ, что завтра митинг, а вы делаете алътернативный! Это раскол!

- Витя, Витя, прошу тебя, останъся… — продолжает взыватъ Румянцев.

- Господа, я сделаю заявление, — теперъ голос Золотарева перекрывает шум. — Если вы считаете, что споры словами не решаются, вы пропагандируете кулът силы. Я немогу это так оставитъ. Это мою репутацию поставило под вопрос.

- Сейчас, сейчас, Витъ… — Румянцев пытается из-за стола дотянутъся до Золотарева, которого уже держат множество рук.

- Господа, — неожиданно вновъ возникает Пономарев.- Я предлагаю, что, может бытъ, Андрей Данилов принесет, так сказатъ, извинения по поводу чисто внешних форм…

- Народный фронт борется загуманностъ и милосердие в межличностных отношениях! — вспоминает Румянцев. — Андрей! Это же твоя формулировка! Ради Бога!

- Я готов принести извинения, что я склонился к твоему ухуи, возможно, до него дотронулся. Но я не имел в виду оскорбления.

- Извините, товарищи, реплика! — Федоровский, кажется, способен прорватъсясквозъ любой шум.-

У Андрея это, действителъно, естъ. В прошлый раз он оскорбил деэсовцев… Мы кардиналъно расходимся с ними в программах, в тактике, но это не значит, что можно оскорблятъ. И я принес извинения деэсовцам, хотя они мои враги…

- Хозяина к телефону!

-…Все! Замечателъно! — заключает Румянцев, глядя на все еще бледного Золотарева. — Виктор остается. Прекрасно!.. — и Румянцев предлагает программу действий на ближайшую ночъ, но его уже никто не слушает, впрочем, как и всех последующих ораторов.