Хронокорректоры

Утром 24 апреля на мостике стоявшего на внешнем рейде «Князя Игоря» Рейценштейн торопливо и с горечью в голосе докладывал:

– Мы вернулись относительно благополучно, крейсера получили много попаданий, но вернулись в базу. И тогда мы увидели ужасающую картину. «Полтава» погибла, рубки «Ретвизана» и «Победы» разрушили тяжелые снаряды, осколки проникли через амбразуры, поразив почти всех офицеров. Адмирал Ухтомский тяжело ранен, адмирал Витгефт тяжело ранен, командиры броненосцев тяжело ранены, хотя Щенснович бодрится и не пожелал лечь в госпиталь.

Невольно все взгляды обратились на командира флагманского броненосца. Щенснович был бледен, левая рука висела на перевези, сквозь бинты проступало кровавое пятно. Другой осколок поразил его в бедро. Выдавив болезненно-кривую гримасу, капитан 1-го ранга произнес:

– Мы в долгу не остались. На броненосце «Асахи» взорваны обе башни, разрушены казематы среднего калибра левого борта. Я сам видел пробоины в надстройке и возле ватерлинии. «Асахи» сильно горел и покинул строй за несколько минут перед роковым попаданием в нашу рубку. Не могу знать, добрался ли он до базы или затонул по дороге. На «Микасе» тоже был пожар, и под конец боя кормовая башня перестала стрелять.

– Это верно, – подтвердил Рейценштейн. – Я переговорил с уцелевшими командирами. По их рассказам получается, что «Хатсузе» и «Фудзи» также повреждены, а «Токива» даже получил большую пробоину в носу и покинул строй в самом начале боя. Тем не менее, у нас остается в готовности по два поврежденных броненосца и броненосных крейсера, а Того сохранил не меньше четырех броненосцев и три броненосных крейсера. В легких крейсерах и миноносцах японцы также превосходят эскадру.

– В гавани отсиживаться не будем! – отрезал Макаров. – Лишь активность морских сил спасет крепость от блокады. А через месяц, когда вернутся в строй отремонтированные корабли, дадим врагу настоящее сражение!

Разрешив офицерам возвращаться на свои корабли, командующий поднялся на мостик. Кильватерной колонной вслед за ним двинулись командир «Игоря» капитан 1-го ранга Бубнов, приехавший с адмиралом знаменитый художник Верещагин, старший офицер, адмиральский адъютант и так далее, согласно ранжиру. Замыкали походный строй Роман и Георгий.

Накануне вечером Степан Осипович узнал их в толпе встречающих, приветливо поздоровался и наказал назавтра явиться в штаб. По такому случаю хронокорректоры повременили с отъездом в Мукден и сегодня все утро сопровождали адмирала, передвигаясь на катере с корабля на корабль.

С мостика была видна вся акватория. В полумиле по левому борту стоял «Ретвизан» с пробоиной под третьей башней и оторванным орудийным стволом во второй башне. Слева слабо покачивался на легкой волне «Иван Грозный», тоже пострадавший в артиллерийском бою позавчера.

Бубнов негромко докладывал адмиралу обстоятельства гибели Старка на «Петропавловске». Обстоятельства были знакомые – в прежней реальности точно так же погиб сам адмирал Макаров. Оба флотоводца в известных версиях истории выходили навстречу Того и водили свои корабли, выписывая многомильную «восьмерку», оставаясь под прикрытием береговых батарей. Надежда, что Хейхатиро сдуру полезет под залпы, не оправдалась. Напротив, уяснив характер действий эскадры, японцы поставили мины поперек «восьмерки». В роковое утро 26 марта Старк поспешил в бой, не послав на рейд тральщики, и был наказан взрывом мины под носовым погребом боеприпасов.

– Вчера адмирал Витгефт сказал мне: дескать, японцы тоже одним и тем же курсом ходят, когда бомбардируют крепость, – проговорил Макаров. – Вильгельм Карлович упомянул, что приказал поставить мины на той линии.

– Так точно, ваше превосходительство, мины поставлены, но пока успеха не было.

Подумав, Макаров распорядился:

– Поднимите сигнал протралить фарватер. И передайте, чтоб оба «Ивана», «Варяг» и «Новик» были готовы через час. Я намерен вывести эскадру в море.

Командир крейсера отдал приказ сигнальщикам и намекнул адмиралу, что накрыт стол и офицеры ждут командующего.

В кают-компании Макарова горячо приветствовали две дюжины человек. Командир и штурман сказали тосты, не скрывая надежды, что с новым командующим обязательно добьются победы. В свою очередь адмирал обрадовал офицеров известием, что намерен сделать «Князя Игоря» своим флагманским кораблем. Все-таки никуда не делось давнее пристрастие адмирала к быстроходным крейсерам.

Выслушав заверения: мол, крейсер наш – лучший на флоте, а то и в мире, Макаров вдруг заметил, показывая на Гогу и Рому: