Хронокорректоры

Отчаявшись разговорить унылых спутников, Дымов завязал беседу с молоденьким усатым казаком. Тот поведал, что зовут его Семеном, что служит в 46-м полку, который охраняет армейские тылы, сопровождает летучую почту и временами рубит банды местных разбойников-хунхузов.

– А сам ты откуда, казак? – продолжал допытываться Дымов. – С Дона или Кубани?

– Так точно, ваше благородие, с Дона. Только не казак я – из мужиков.

– Слыхал я, казаки притесняют вашего брата, иногородних, – сочувственно заметил Георгий. – Вам земли не положено, только батраками можете работать.

– Ваша правда, ваше благородие. – Семен сплюнул. – Казак даже убить мужика может безнаказанно.

Разговор принимал опасный оборот, но был прекращен близким свистком паровоза. Поезд, выпуская облака дыма и пара, выполз из-за сопки и встал, немного не добравшись до конца рельсового пути. Из вагонов выгрузился батальон пехоты с мортирной батареей в шесть стволов. Солдаты помогли медперсоналу разместить по теплушкам носилки с ранеными, офицеры устроились в пустом пульмановском вагоне, паровоз перестыковался и потащил эшелон в сторону Мукдена.

В купе Дымов поставил на столик бутылку абсента и банку мелко порубленных по китайскому обычаю соленых овощей.

– Всякий раз, как слушаю такие рассказы, отчаяние берет, – признался он, выпив полынной водки. – Несправедливо жизнь устроена.

– Несправедливостей всегда много было, – уклончиво проговорил осторожный Роман. – А вы, штабс-капитан, часом, не начитались Ульянова?

– Кого? – удивился Дымов. – Модный литератор?

– Почти. Социал-демократ. Пишет, будто нынешняя война – это схватка хищников ради грабежа маньчжурских богатств.

– Так и есть, господа. Я, как вы знаете, десять лет служу в этих краях. Много безобразий видел…

Они выпили по второй. Штабс-капитана потянуло на воспоминания. Он горестно рассказывал, как великие державы грабят Китай, организуя беспошлинные концессии, наживаются на дешевом труде китайцев. Досталось и русскому правительству, которое пошло на поводке крупных коммерсантов, навязало китайцам кабальные договоры и всячески ущемляло интересы других держав, а в последний год попыталось пристегнуть к своему седлу и Корею.

– Слышали мы об этом, – буркнул Гога.

Разливая по стаканам абсент, Дымов продолжал:

– Неудивительно, что японцы посчитали наши действия враждебными и напали, пока мы не задушили их…

Рома незаметно показал Георгию часы. Тот лишь поднял глаза к потолку. Захмелевший штабс-капитан явно собирался плакаться до бесконечности, поэтому политическую крамолу следовало затоптать в зародыше.

– Вы простите меня, любезный, – произнес Рома суровым голосом, – но за такие речи вас в охранку сдать следовало бы. Не желаю слушать эту социалистическую брехню. Ступайте проспитесь.

Напуганный и обиженный Дымов извинился и отправился искать свободное купе. Хронокорректоры проводили его, уложили на койку и поставили рядом недопитую на четверть бутылку. Затем покурили у окна, проверили соседние купе, оказавшиеся пустыми. Можно было спокойно поговорить – никто не смог бы их подслушать.

В последний момент из дальнего купе вылезли, пошатываясь, два – как в романе Каверина – капитана и пригласили братьев по оружию к скромному, как они выразились, столу. Однако Роман и Георгий прикинулись упившимися в дупель, ответили нечленораздельно и заперлись у себя.

Плюхнувшись на вагонную койку, Гога неприязненно посмотрел на унылый пейзаж за окном и с отвращением сознался:

– Мне надоело. Может быть, повторяюсь, но я вербовался на кратковременный рейд в прошлое. А мы тут уже в общей сложности пять месяцев дурью маемся.

– Я в курсе, – фыркнул Рома. – Меня такое положение тоже угнетает. Остается надеяться, что наша смерть в этом варварском времени принесет хоть какую-нибудь пользу. К тому же нас в любое мгновение могут разоблачить. Проверят по архивам, что не было таких офицеров, – и отправят в кандалах на дознание.

– Вот и я о том же! Каждую секунду жду вопроса: почему, дескать, грузинский князь в седле не держится… – Достав из планшета тетрадь и карандаш, Гога продолжил уже спокойнее: – Так, давай разберемся, удалось ли нам добиться положительных изменений реальности.

– Чего-то мы достигли, – депрессивно проворчал Роман. – Это малость утешает, но помирать здесь я все равно не хочу.

– Гробов с подключением в Интернет мы не увидим, – согласился Гога. – Ну, попробуем по пунктам. Флот получился сильнее, чем в нашей реальности, – это раз.

– И флот сильнее стал, и первые атаки японцев удалось отразить.

Криво ухмыльнувшись, Георгий выдал очередную сентенцию, непонятную для человека предыдущей эпохи:

– Флот с четырехбашенными броненосцами подобен флоту с двубашенными броненосцами, но с добавлением четырехбашенных броненосцев.

Привыкший к подобным шуткам Рома меланхолично поддакнул:

– С сильным флотом в море и пехотным корпусом в Корее мы добились большего, чем добились бы без флота и пехотного корпуса.

Разминочные хохмы частично сняли стресс и развеяли депрессию, так что хронокорректоры смогли разумно мыслить и логично рассуждать.