Хронолетчики в бегах (СИ)

   Джине иногда казалось, что их хронолет обладает собственным разумом, хотя по правде говоря, так оно и было. Его позитронный мозг, упрятанный где-то в глубине всей конструкции, выбирал самое лучшее решение в рамках заданной программы. Так и сейчас он материализовался в самом удобном месте, где кончался ряд генеральских палаток, но всего в полусотне шагов от царского шатра. Платов и Рубинчик, прикрывшись маскировкой, вышли наружу и направились к нему. Во всем лагере стояла тишина, лишь изредка прерываемая тяжелой поступью сменяемых караулов и окриками часовых. Со стороны Ресты волнами накатывался утренний туман. У царского шатра перед входом и позади несли службу преображенцы в черных треуголках, зеленоватых епанчах, так как ночи уже были холодными, с фузеями в руках. Проскользнув мимо них, Платов и Рубинчик застыли на пороге шатра, откинув полог и давая глазам привыкнуть к темноте. Через несколько секунд они увидели, что почти у самих их ног на полу лежал человек, сладко посапывая. Платов выстрелил в него из пистолета, а Рубинчик нацепил ему на руку генератор невидимости. Затем они аккуратно взяли его за ноги и туловище и, осторожно пройдя мимо часовых, отнесли в хронолет.

   -Тяжелый черт!- ругнулся Рубинчик.- Все денщики у Петра Алексеевича под стать ему самому.

   -Пошли,- поторопил его Платов, - нам еще царем заняться надо.

   Они опять прошли мимо караульных у царского шатра. Те стояли, опершись на фузеи и, похоже, дремали. В царском шатре было темно, но с походной койки раздавался храп уставшего за день человека.

   -Прости, государь,- тихо пробормотал Платов, выстрелив в Петра Первого. Затем они с Рубинчиком одели на него генератор маскировки и вынесли из шатра. Часовые ,как дремали, так и продолжали дремать, ничего не заметив.

   Доставив спящего царя в хронолет, Платов и Рубинчик приступили к реализации самой важной части плана- перевоплощению Константина в Петра Первого, а Левы в его денщика Андрея Ушакова. Это требовало терпения, но зато и задача облегчалась, ведь перевоплощаться пришлось не по памяти, а, глядя на оригиналы. Наконец, когда Джина сказала, что их теперь и родная мать не отличит от подлинных Петра Первого и Ушакова, они, оставив на ее попечение царя и его денщика, отправились к царскому шатру.

   -Следи за ними внимательно,- на прощание сказал ей Платов,- через двое суток действие снотворного кончится и надо будет вновь усыпить обоих. А сейчас уводи хронолет в сторону и держи с нами связь. Ведь их еще придется возвращать на место.

   Применив маскировку, они добрались к шатру без происшествий и еще успели поспать несколько часов до утра, Платов в царской койке, Рубинчик на подстилке у входа.

   С наступлением рассвета Платов, спавший не более двух часов, растолкал крепко уснувшего Рубинчика.

   -Кто из нас царь, я или ты?- недовольно сказал он.- Давай ухаживай за мной, воды там принеси и все такое. Лучше всего пусть придет тот же Ягужинский или кто еще из сведущих в этих делах, а ты сбегай за горячей водой и почисть мои сапоги. Да, вот еще что ,светлейшего князя ко мне позови

   Лагерь уже начал просыпаться. Солдаты протирали глаза и шли умываться, кавалеристы вели коней на водопой, денщики генералов забегали у палаток. Кое-где уже варилась в котлах каша. Подоспели и царские денщики, приступив к выполнению своих обычных обязанностей.

   Едва Платов оделся с их помощью, как полог шатра откинулся и на пороге появился тоже одетый, но зевающий во весь рот Меншиков.

   -Я толком еще и не выспался. Поздно лег, думал еще часок подремлю.

   -Да ты уж своего не упустишь,- неодобрительно сказал Платов,-не время спать, киндер Алексашка.

   Меншиков зевнул и сладко потянулся.

   -Загонял ты нас, батюшка, мин герр...

   -Вас загоняешь. Я хотел узнать, что думаешь о нашей диспозиции?

   -А что тут думать,- пожал плечами князь,- в Кричев надобно гонца посылать за дивизией Боура. Да и фон Вердена из-под Смоленска сюда вытребовать надо.

   -На то время надобно,-рассудительно сказал Платов,-раньше чем через два дня Боур не подойдет. А тем временем Левенгаупт переправится через Сож у Пропойска.

   -Переправы через Сож надо сжечь!- решительно сказал Меншиков.-Пусть Фастман этим займется. У него семьсот драгун, тут от них пока мало толку, а вот сожгут переправы, немалую пользу принесут.

   -Эх,- с горечью сказал Платов,-шведа мы научились бивать, да только при численном перевесе. А вот, чтобы на равных или в меньшинстве...

   -У них военный опыт от деда к внуку передается,-спокойно заметил князь,-они, почитай, воюют больше ста лет, не переставая. А мы каких-то семь годов. По мне не важно какими силами, главное бьем!

   В глазах Александра Даниловича сверкнула молния и он сжал руку в кулак.

   Платов посмотрел на него с возрастающим уважением. В фильмах и литературе образ светлейшего князя всегда отличался гротескностью : балагур, вороватый и угодливый царедворец, словом, несерьезная личность. Но сейчас перед ним стоял мужественный и отважный военачальник, далекий от тех избитых штампов, которыми его наградили неблагодарные потомки.