Хронолиты

К счастью, начальником охраны в ту ночь была умная и опытная женщина по имени Мэрибет Перлштейн, которая заметила инцидент с наблюдательного пункта в пятидесяти футах выше по дороге. Через считаные секунды она обогнула ближайший грузовик с винтовкой наготове и уложила нападавшего одним точным выстрелом.

Тот оказался чокнутым медноголовым, хорошо известным местной полиции. Машина окружного коронера подъехала через два часа и забрала тела; раненого отвезли на скорой в медицинский центр округа Модести. Подозреваю, обернись все иначе, нам грозило бы следствие.

Чего я тогда еще не знал…

То есть, о чем я узнал позже…

Простите, ну их, эти глупые и бессильные слова.

Вы сможете расслышать ее, перемолотую в печатную страницу, эту ярость, вырвавшуюся из давно похороненного прошлого?

Чего я не знал тогда – так это того, что несколько техасских ополченцев – тех, о которых рассказывал мне Хитч, тех самых, что отрезали ему два пальца, – уже отследили засекреченные связи и вышли на дом Уитмена Делаханта.

Оказалось, Уит держал своих коллег в курсе моих передвижений с тех пор, как я ездил за Кейтлин в Портильо. Уже тогда элита куанистов и медноголовых проявляла интерес к Сью Чопра, как к серьезному противнику или, что еще хуже, как к товару, потенциальному ресурсу.

Не думаю, что Уит предвидел последствия своих поступков. Он, в конце концов, всего лишь обменивался интересной информацией с приятелями-медноголовыми (которые делились ею со своими друзьями и так далее, по цепочке от вселенной благополучных пригородов до воинствующего подполья). В мире Уита последствия всегда были где-то далеко, а награды доставались немедленно, иначе какие же это награды? В том, что Уит Делахант симпатизировал медноголовым, не было ничего от настоящей политики. Для него это было чем-то вроде клубов «Ротари» или «Киванис»[32], взносы в которые можно было оплачивать информацией. Сомневаюсь, что он когда-нибудь действительно верил в реально существующего Куана. Появись тот перед ним, Уит был бы ошарашен, как воскресный христианин, столкнувшийся на улице с Галилейским плотником. Однако это, поспешу добавить, не оправдание.

Но я уверен, Уит никогда не предполагал, что эти молодчики из Техаса постучат в его дверь посреди ночи, войдут, как к себе домой (ведь он был одним из них) и под дулом пистолета вытрясут адрес нашей с Эшли квартиры.

Дженис тоже была там и все видела. Она пыталась убедить Уита не отвечать на вопросы, а когда он ее проигнорировал, хотела вызвать полицию. Эта неудачная попытка стоила ей удара пистолетом, а в результате – сломанной челюсти и ключицы. Уверен, их обоих убили бы, если бы не обещание Уита держать Дженис под контролем (он ничего не выигрывал, сообщая обо всем этом, и наверняка убеждал себя, что не может их остановить) и если бы не его потенциальная польза для движения.

Чего ни Уит, ни Дженис не могли знать, так это того, что у одного из этих типов есть свой давний личный интерес к Сью Чопра и Хитчу Пэйли – и это был, конечно, Адам Миллс. Он вернулся в родной город в приступе антиностальгии, в восторге от того, что нить его жизни привела его обратно таким странным и приятным образом. Полагаю, у него появилось ощущение судьбы, чувство собственной значимости.

Если бы он знал эту фразу, то мог бы считать, что находится «глубоко в тау-турбулентности». Адам лишился двух пальцев – отморозил их в Портильо, не случайно те же пальцы он потом отрубил своим мачете Хитчу – он почувствовал, что имеет на это право, словно был помазан самим Куаном.

Слава Богу, пока все это происходило, Кейт спала в своей комнате над гаражом. Был шумно, но она не проснулась. Ее не впутали.

По крайней мере, пока.

Не сумев уснуть после дорожной перестрелки, я немного прогулялся с Рэем Моузли по загроможденной площадке между опорой ядра и квонсетами.

Большая часть народа наконец-то угомонилась, и в тишине раздавался лишь приглушенный гул генераторов. В сущности, наконец можно было услышать тишину – ощутить, насколько глубокой и могущественной она была там, куда не простирается власть света.

Мы никогда не были близки с Рэем, но во время этой поездки немного сблизились. Когда я в первый раз его увидел, он показался мне эдаким книжным червем, неуверенным в себе заучкой, которого ничто так сильно не пугает, как собственная уязвимость. От этого он становился раздраженным и словно все время защищался. Таким он и оставался. Но, достигнув среднего возраста и гораздо лучше разбираясь в собственных недостатках, он все-таки оставался продуктом многолетнего навязчивого отрицания.

– Ты беспокоишься о Сью, – сказал он.

Я не был уверен, что об этом стоит говорить. Но мы были одни, далеко от чужих ушей. Вокруг никого, кроме меня, Рэя и зайцев.

– У нее явно стресс. И она с этим плохо справляется.

– А ты бы на ее месте справился?

– Скорее всего, нет. Меня беспокоит то, как она разговаривает. Ты понимаешь, о чем я. Это выглядит уже навязчиво. И начинаешь задаваться вопросом…

– В порядке ли у нее с головой?

– Насколько безупречна логика, которая привела нас сюда.