Хронопсис

Мы вошли в Город и разруха стала еще более явной. Мы шли по улице и смотрели на дома с обеих сторон. Кирпичные и панельные, разной высоты, с выбитыми окнами и осыпавшейся штукатуркой, некоторые без дверей, через проемы которых можно было увидеть полуразваленные лестницы, уже больше никогда не увидевших людских следов. Дальше стали попадаться дома вовсе без кусков стен, обломки которых валялись везде, кирпичные и бетонные с торчащей наружу арматурой. Сквозь проломы можно было увидеть остатки квартир, лифтовых шахт и лестничных пролетов. Обломки мебели, битое стекло, кое-где остатки обоев и краски, придавали квартирам еще большее разрушение. Над тем, что когда-то было магазинами, вовсе отсутствовали вывески, но и были те, которые хоть и с трудом, но можно было прочитать. Через разбитые стекла витрин можно было увидеть пустые стеллажи. 

Дальше улица стала шире и мне вдруг стало казаться, что все мне здесь до боли знакомо несмотря на разрушения. Неужели это мой родной город, в котором я когда-то жил?

- Ты ничего не чувствуешь? – спросил Виктор

- Что именно?

- Мне кажется, это тот самый город.

И слова Виктора подтвердили мои догадки, а потом появилась полная уверенность в них – мы подошли к тому самому кафе. Об этом говорила отчасти сохранившаяся вывеска. Мы практически влетели внутрь кафе и сомнения полностью пропали. Диваны сохранились отчасти, кожа на них была продрана, из дыр торчал паралон и не было ни одного целого столика и стульев, все было разломано и валялось на полу. И в углу стоял тот самый горшок, только теперь уже с высохшей пальмой, от которой остался лишь один стебель.

- Этого не может быть! – воскликнул Виктор, и выбежал из кафе

- Подожди, - крикнул я, - куда ты?

- Там дальше метров через триста должен быть вход в метро, - сказал он, когда я его догнал

- И что?

- Если его не будет, значит это не тот город.

Город был тот – впереди мы видели бетонный козырек, торчащий из земли с буквой М на входе и вниз вела полуразрушенная лестница, кончающаяся полной темнотой.

Чувство грусти было очень сильное, оно переполняло и готово было вылиться наружу. Воспоминания о былом захлестнули горячей волной, на груди казалось висел камень. И теперь вся картина катастрофы, случившейся после нашего исчезновения, слаживалась в общую картину. Мы не видели всего этого хаоса, сотворившего все это с Городом, и не только с ним, и можно ли было это назвать везением, я не знал. Каждый из выживших попал в свой собственный ад.