Хронос. Ледяной поход (СИ)

Григорий попытался вытащить кортик из тела. Не вышло. Кучеренко перевернул труп на спину и дёрнул за рукоятку. Не вытаскивается, хорошо застрял. В ярости пнув мёртвого командира, упёрся ногой в грудь. Рывок. Есть! По инерции чуть не упал на бронированную палубу. Кортик в руках.

— Вот так вот, с-сука, — непонятно к кому обратился Григорий.

* * *

16 (29) октября 1917 г.

г. Петроград

Григорий поднял повыше воротник форменного бушлата. Холодно, зараза! Пронизывающий октябрьский ветер с Финского залива норовит забраться в рукава, под отворот куртки. Кучеренко присел у костра, протянув к огню руки.

Ненужные воспоминания лезут в душу. Вспомнил, как весной командовал расстрельной группой. Много офицерья тогда побили. Стреляли, вешали, топили живьём. Отвели душеньку.

После провала июльского восстания Гришка угодил в «Кресты». Ненадолго. Слава Богу, которого, как учат агитаторы большевиков, нет, в конце августа на Петроград пошёл генерал Корнилов. Временное правительство струхнуло и выпустило всех красногвардейцев из тюрем. Тонка кишка оказалась у Керенского.

Григорий из анархистов перешёл в красногвардейцы. Ему, как активному участнику февральских и июльских событий, дали под командование «десяток». На самом деле бойцов одиннадцать, но мелкие подразделения Красной гвардии от семи до пятнадцати человек называют «десятком». Так бывший унтер-офицер первой статьи стал «десятником».

Две недели назад им приказали оборудовать усиленный пикет на перекрёстке набережной Фонтанки и Малкова переулка, рядом с Министерством путей сообщения. Набросали мешки с песком. Поставили «максим». С водой для пулемёта проблем нет — прям из Фонтанки черпай, да заливай.

«Засели, министры-капиталисты, мать их растудыть! — рассуждал Кучеренко, с неприязнью поглядывая на серое четырёхэтажное здание с колоннами на парадном входе. — Ничего, дайте срок! Всех в расход пустим. Недолго осталось. Товарищ Ленин обещал».

У всех бойцов трёхлинейки. Матросы крест-накрест перепоясаны пулемётными лентами. У каждого за поясом по гранате. У кого-то — по две. Григорий, как командир, вооружился лишь десятизарядным «маузером», да на левом боку болтается кортик убитого им в феврале командира. И лента пулемётная одна — через правое плечо.

Только начали оборудовать пикет, подошли ещё четверо. Двое — с гвардейского экипажа черноморского флота, плюс солдат с рабочим. Один из гвардейцев представился Яном Прилуцким. Боцманмат(2) «Императрицы Екатерины Великой». Прилуцкий предъявил мандат. Петросовет назначил его помощником комиссара по Адмиралтейскому району. Фактически, «черноморец» «десятнику» не подчиняется. Даже имеет право отдавать приказы. «Ага, щаз! — подумал минёр-торпедист, — возвращая мандат, — На этом пикете хозяин я — Григорий Кучеренко. И плевать на всех!». Но вслух ничего не сказал.

* * *

(2) Боцманмат — унтер-офицерский чин строевого состава Русского императорского флота, соответствовал старшему унтер-офицеру в пехоте. В современной Российской армии соответствует воинскому званию «сержант» или «старшина первой статьи» на флоте (прим. автора)

Спутник боцманмата — матрос второй статьи Олег Максутов. Тоже с «Катьки», как и Прилуцкий. Солдат назвался Никитой Бутурлиным, из десятого Новоингерманландского полка. Рабочий — Вацлав Лесньяк с Путиловского завода. Поляк, железно!

Черноморцы пулемётными лентами не перепоясаны, у боцманмата лишь «маузер» в деревянной кобуре, как у Гришки, у Максутова — странный карабин. Позже «черноморец» пояснил, что это австрийский «манлихер». «Манлихеров» энтих Кучеренко отродясь не видывал. У двух остальных — трёхлинейки.

В доме на Малковом Григорий облюбовал дворницкую — девок таскать. Некоторые и сами не прочь. Но всё не то.

А вот на днях прошла тут одна. Красотуля! Потом обратно — под руку с каким-то хлюпиком. Хлюпик, судя по всему, из министерства.

Запал Гришка на девку. Хороша, зараза! Молоденькая, ладненькая. Васька, докер с Петроградского порта, сказал, будто это сама княжна Голицына. «Что ж, тем лучше, — решил „десятник“. — Помещики и фабриканты простых девок портят? Портят. Почему ж мне, простому человеку, не попортить девок эксплуататоров? То-то же. Эх, узнать бы, где живёт»…

Два дня спустя настроение было особо поганое. Уже стемнело, «десятник» сидел у костра. Тут глядь, знакомая фигура из министерства топает.

— Ну-ка пошли, потолкуем, — кивнул он Пашке и Остапу, сослуживцам с «Рюрика», показав глазами на хахаля княжны.

Подкатили, стопорнули. Испугался хлюпик, но виду не подаёт. Руки в карманах. Что там у него, интересно? Они к нему со всем почтением, а он грубить начал, какую-то ахинею понёс. Но когда оскорбил товарища Ленина… Кучеренко схватился за кобуру. Гришке, в общем-то, на Ленина и прочих плевать. Но марку красногвардейца держать надо. Ярость была неподдельной. Не из-за Ленина, знамо дело, из-за девки.

Тут что-то острое впилось сзади в шею. Гришка схватился за ужаленное место. Силы моментально испарились, навалилась апатия.