Хронос (СИ)

— Сам Зевс нам говорит, что время пришло, — с лёгким трепетом в голосе произнес Арес, крепко сжав свой акинак, который был изготовлен по его личной просьбе самим Гефестом, а позднее был благословлен тремя сёстрами, после чего стал неразрушим. Сама его судьба, заключенная в серебряной нити, была спрятана богом войны и теперь никто, из смертных и бессмертных, не мог уничтожить клинок. Дионис и еще несколько более низших богов, имена которых Арес даже не захотел узнавать, были вооружены клинками, похожими на его меч, но те уничтожить было возможно, хоть и сложно. Все, к чему касались боги, не может быть просто разрушено. Сосредоточившись, Арес вслушался в окружающие звуки и нашёл молящегося командира армии греков.

— Воины! — пошевелил губами Арес, а за ним и сам командир. — В атаку! — и тут тысячи людей, которые шли на врага, взревели, словно дикие звери, и понеслись вперед с грозно оттопыренными клинками.

— Что, уже? — спросил удивлённо Дионис, но бога войны уже не было. Он на своем верном коне несся к врагам, к вражеским богам.

— Кто посмел напасть на нас? — прозвучал вопрос, словно грохот упавшей горы, одного из великанов с пылающими глазами.

По сравнению с ними Арес был муравьем, но это лишь внешне. Подпрыгнув, он встал на своего черного коня, и, приготовив свой меч, прыгнул вперед. Коснувшись земли, он с силой вонзил свое оружие в черную землю, от чего та тут же разверзлась, и вверх, словно из гейзера, выплеснулась лава, поглотив собой сотни людей. Те, попав в поток раскаленной породы, с криками разгребали ее руками, но после каждой попытки с их костей исчезал очередной кусок мяса, сгораемый в чудовищных температурах. Трещина прорезала все поле боя, разделив его надвое, залив лавой, которая так же обволокла ноги великанов, но им было плевать.

Ухмыльнувшись, один из них, сверкнув своими пылающими глазами, поднял руки в небо и соединил их, а после стал медленно разводить. И в пустом пространстве между его ладонями стал появляться небольшой огненный шар. Он сверкал и переливался в потоках жидкой энергии, которая то и дело вырывалась из него, отчего ближайший воздух сгорал, словно сухая трава. Все это произошло за долю секунды и он, размахнувшись, обрушил шар на Ареса, при этом начав дико хохотать, явно упиваясь своей мощью. Отскочив в сторону, Арес нырнул в раскаленную лаву, начав плавать в ней, словно рыба в воде. Но тут он почувствовал, что даже лава внезапно разогрелась настолько, что стала испаряться, исчезая с каждой секундой. Взревев, бог войны нашел первый попавшийся камень, и, уперев о него ноги, сделал прыжок вверх. Как только лава пред ним исчезла, он попал в огненный шар великана, который все еще яростно громыхал на земле, уничтожая все, что было вокруг, превращая в пепел. С трудом подняв сквозь бушующую энергию свой акинак, бог войны рассек шар надвое, и все вокруг озарила яркая вспышка, отчего все поле боя разорвалось криками людей, которые тут же сгорели, превратившись в два грязно черных куска угля. Но Аресу было плевать. С ревом дикого зверя он отпрыгнул от земли и полетел вперед, и, вновь взмахнув своим оружием, попытался отсечь голову великану, но тот в мгновение ока исчез, растворившись в воздухе. Посмотрев по сторонам, бог внезапно получил удар огромным, словно холм, кулаком в спину.

— Что, мелочь, не успеваешь?! — хохотал гигант, у которого каждое слово разносилось словно гром. Вот же урод, подумал Арес, и, вновь прислушавшись, он переместился к ближайшему греческому воину, который молился ему. Оказавшись у него, он посмотрел, перед чем он молился, и лишь злоба наполнила его. Против грека встало всего десяток каких-то уродов, которые даже и на корм червям не годились.

— И ради этого ты меня звал?! — взревел Арес и одним взмахом орудия рассек десяток врагов надвое, вторым взмахом он обдал тела жаром, сжигая плоть, отчего на землю упали лишь чёрные кости.