Хронум Книга I (СИ)

Сана приготовила вкусный ужин из мяса нематоды. По вкусу мясо червя напоминало мраморную говядину. Я очень надеялся, что от его употребления не заражусь какими-нибудь трихинеллами. Хотя это сейчас представлялось наименьшим из зол.

Чуть позже девушка засобиралась в приют, прихватив с собой большой кусок мяса, и бережно скрыв его от чужих глаз в кожаной сумке. Наблюдать, как она прячет от соплеменников еду, предназначенную для детей-сирот, было невыносимо.

Я пошел с ней и сопроводил Сану до входа в дальний грот — временный приют для детей. Внутрь я не стал заходить. Боялся, что мое очерствевшее сердце не выдержит вида голодных малышей.

Пока я дожидался девушку у входа в грот, краем глаза оценил размеры нашего убежища. Это было грандиозное творение природы. Во время ужина я заинтересовался рассказом Астая о реликтовой пещере, и мне непременно захотелось исследовать ее до конца. Конечно, не сейчас, когда мы находились в состоянии глухой обороны, а неприятель вот-вот должен был проявить себя.

Со слов Астая, пещеру назвали «Ящиком Пандоры» не просто так. В год ее открытия началась Первая Мировая война, и спустя много десятилетий после ее открытия, спелеологи находили здесь все новые ответвления и ходы.

Пещера представляла собой гигантский лабиринт, с общей протяженностью ходов около двух десятков километров и хранила в себе сотни озер с чистейшей водой.

Мы находились на верхнем ее уровне, в самом большом гроте, от которого шли десятки мелких гротов. Один из таких, самый дальний от входа в пещеру и предоставили детям. Меньших размеров грот со сталагмитом посередине в форме фаллоса достался мне. В качестве подношения Воину Света, чтобы бы это ни значило.

Недалеко от приютского грота находился маленький лаз, в который едва мог протиснуться взрослый человек, а за ним спуск на другой уровень.

Первым делом, когда мы вернулись обратно в мою каморку, я потребовал выставить возле лаза на нижний уровень часовых. Интуиция подсказывала мне, что так будет правильно.

Вернувшись в каморку, я усадил Астая напротив Саны, лукаво при этом улыбался. Девушка была сосредоточена и напряжена. Вряд ли мне удалось бы уговорить ее показать грудь старому хакасу, поэтому я пошел на хитрость.

Под предлогом того, что ей нужно расслабиться, я принялся делать Сане массаж. Хакас скривился и хотел было уйти, но я глазами властно указал ему сесть обратно. Не теряя времени я резко сорвал с девушки накидку и оголил маленькую, аккуратную грудь.

Девушка вскинулась и поспешила убежать, выкрикнув мне что-то нелицеприятное на своем языке. Я ее придержал, ухватив за талию. А она стала бить меня в грудь руками, пытаясь освободиться. Астай был задумчив. Конечно же и его смутило это представление, но судя по выражению лица, хакас успел разглядеть рисунок на ее груди.

Я непроизвольно улыбнулся. Была бы сейчас здесь Залевская, напомнила бы мне, что я дурак и шутки у меня соответствующие. Но к счастью, она была далеко отсюда, в безопасности. Я на это надеялся.

При воспоминании о Залевский внизу заныло, и я, не осознавая своих движений, внезапно притянул Сану к себе и нежно поцеловал ее в губы. Этого хватило, чтобы маленькие кулачки перестали колотить мою грудь. Девушка вдруг ответила мне взаимностью и ловко сунула в рот свой язычок.

Приступ внезапного веселья закончился так же быстро, как и начался. Мои спонтанные действия привели к тому, что Сану мне жутко захотелось. Когда у меня была близость с женщиной в последний раз? С Карелиной десять тысяч лет «вперед»? Усмехнулся своим мыслям.

Нужно было срочно прекращать это действо, потому как Астай успел выйти из оторопи, сделать соответствующие выводы и теперь молчаливо ожидал, когда бесстыжая молодежь прекратит плотские утехи у него на глазах.

— Я понял тебя, Лев. Она та самая. Но не нужно было устраивать это представление. Поверил бы на слово.

Да уж, действительно переборщил. А может быть, я желал этого. Конечно же не в присутствии хакаса, но все же.

Небрежно смерил взглядом Сану, что все еще пребывала в эфире, цыкнул слюной и решил для себя не продолжать поползновений в ее сторону. Во-первых, мы на войне, а во-вторых… нечего ее портить.

— И что, ты даже не падешь ниц перед Матерью?

— Лев, я человек верующий, но не фанатик, каким ты меня представляешь.

Теперь я поудобней разместился рядом с ними и хлопнул в ладоши:

— А теперь жду интересный рассказ от вас обоих. Сана расскажет, откуда она взялась такая красивая (девушка залилась румянцем), а ты Астай расскажешь все, что знаешь об Улуг Хуртуях Тас.

Каждый раз, когда я называл Сану «Матерью Богов», то невольно кривил лицо и произносил эту фразу с легкой иронией. Проще давалось «Улуг Хуртуях Тас», хоть и язык сломать можно было. Ну никак это имя не накладывалось на хрупкую светловолосую девушку с глазами небесного цвета.

Астай просто и без затей спросил Сану прямо, как она появилась в этом мире. Я удивился такой постановке вопроса. Мудрый хакас определенно что-то знал.

Девушка вздохнула и принялась лепетать на своем птичьем языке. Астай был переводчиком: