Хрупкая душа

Нуга, зефир, леденцы, жевательные конфеты… Все эти сладости готовят до крутой стадии, при которой концентрация сахара повышается, а сироп капает с ложки вязкими нитями. Будьте осторожны: сахар продолжает жечь еще долгое время после контакта с кожей, сложно даже поверить, что нечто столь сладкое может оставить шрам. Чтобы проверить смесь, капните одну каплю в холодную воду. Сироп считается готовым, если капля свернется в плотный шарик, который не распрямится, когда его извлекут из воды, но может менять форму под сильным давлением.

Отсюда, собственно, и жаргонное значение слова «крутой»: человек агрессивного, безжалостного поведения с задатками лидера. Такие люди любят насильно подстраивать чужие мысли под свои собственные.

«БОЖЕСТВЕННЫЕ»

2¹/₂ чашки сахара.

¹/₂ чашки легкого кукурузного сиропа.

¹/₂ чашки воды.

Щепотка соли.

3 яичных белка.

1 столовая ложка ванили.

¹/₂ чашки рубленых орехов пекан.

¹/₂ ложки сушеных вишен, черники или клюквы.

Меня всегда удивляло, что для приготовления конфет «Божественные» нужно задействовать столько грубой силы.

В кастрюле емкостью в две кварты смешайте сахар, кукурузный сироп, воду и соль. При помощи специального кондитерского термометра нагрейте смесь до крутой стадии, помешивая до тех пор, пока не растает сахар. Тем временем взбивайте яичные белки до затвердевания. Когда сироп нагреется до 260 градусов по Фаренгейту, медленно влейте его в белки, при этом взбивая миксером на максимальной скорости. Продолжайте взбивать, пока конфеты не примут форму; на это понадобится около пяти минут. Подмешайте ваниль, орехи и сушеные ягоды. Быстро выкладывайте конфеты чайной ложкой на вощеную бумагу, оставляя на каждом кусочке завиток, и остудите до комнатной температуры.

Крутая стадия, взбивание, опять взбивание. Эти конфеты стоило бы назвать не «Божественными», а «Покорными».

Шарлотта

Январь 2008 г.

Всё началось с пятна в форме рыбы ската, проступившего на потолке столовой. Пятно было влажное — значит, что-то не в порядке с трубами в ванной на втором этаже. Однако пятно продолжало расти, пока не превратилось из ската в целую морскую волну. Добрую половину потолка, казалось, залепило чаинками. С час проковырявшись под раковинами и ванной, сантехник наконец вернулся в кухню, где я варила соус для спагетти.

— Кислота, — провозгласил он.

— Нет… Всего лишь маринара.

— В трубах, — уточнил он. — Не знаю уж, что вы туда смывали, но они все разъедены.

— Мы смываем то же, что и все другие люди. Девочки, насколько я знаю, не увлекаются химическими экспериментами в душе.

Сантехник лишь развел руками.

— Я могу поменять трубы, но, если вы не устраните причину неполадки, всё повторится опять.

Его визит стоил триста пятьдесят долларов и, по моим подсчетам, был нам не по карману. О втором визите и речи быть не могло.

— Хорошо.

Еще тридцать долларов уйдет на покраску потолка — и то, если красить будем сами. Вот такая складывалась картина: мы третий раз за неделю едим макароны, потому что они дешевле мяса, потому что тебе понадобилась новая обувь, потому что мы официально обнищали.

Стрелки ползли к шести часам. В это время Шон обычно приходил домой. После той катастрофической дачи показаний прошло уже почти три месяца, хотя из наших разговоров ты вообще не должна была знать, что мы пытались это сделать. Мы говорили о том, что сказал начальник полиции местным газетчикам насчет акта вандализма в школе. О том, стоит ли Шону сдавать экзамены на следователя. Говорили об Амелии, которая со вчерашнего дня вышла на словесную забастовку и общалась исключительно посредством пантомимы. О том, что ты сегодня смогла сама прогуляться по окрестностям, а мне не нужно было бегать за тобой с инвалидным креслом на случай, если откажут ноги.

Мы не говорили о судебном иске.