Хрупкая женщина с веслом

– Мама, ты мне всегда говорила: «Мужик захочет – место найдется». Твои слова? Ты меня учила, что место должен обеспечивать мужчина. А уж такой мужчина, как Константин Сергеевич, способен найти место для встреч с женщиной. И обеспечить сокрытие тайны. Так почему ты с ним встречаешься в нашей квартире?!

– Ты имеешь в виду квартиру, в которой ты родилась?

– Ну а какую же еще?! – истерично закричала Наташа.

– Ты сейчас где?

– Сижу во дворе в машине. Жду твоего появления. Когда ты подъедешь? И вообще зачем ты отдала ключи Константину Сергеевичу?

Я на мгновение задумалась.

– Ты хочешь сказать, что Константин Сергеевич сейчас находится в нашей с тобой квартире, ключи от которой есть у тебя и у меня?

– А ты не знала?

– Нет, я не знала. Я не понимаю, что он там делает. Я никогда не имела никаких отношений с Константином Сергеевичем.

– Да он к тебе все годы неровно дышит!

– Это не значит, что я имею с ним любовную связь.

– Но он сказал, что ждет тебя!

– Когда он это сказал?

– Только что! Ты что, совсем не врубаешься в то, что я говорю?! – В голосе дочери опять слышались истерические нотки.

– Так, давай уточним. Ты приехала в нашу квартиру и застала там Константина Сергеевича, который заявил тебе, что ждет меня.

– Да!!!

– Он там один?

– А ты что, втроем предпочитаешь? – спросила моя современная дочь.

– Я тебе вопрос задала! Что ты заметила в квартире? Там что-то изменилось с последнего твоего посещения? Кстати, как давно ты там была в последний раз? Что ты собиралась там делать сегодня?

– Константин Сергеевич держал меня на пороге! Он даже не пустил меня в нашу квартиру! Мама, что он о себе возомнил? Мама, выходи замуж за Волкова! И поскорее!

– Наташа, посиди, пожалуйста, еще в машине у нашего дома. Я за городом – в доме Волкова, то есть ехать мне прилично. Пожалуйста, следи, не выйдет ли из подъезда Константин Сергеевич или кто-то еще из знакомых. Поняла меня?

– Да, мама, – ответила дочь и отключила связь.

Я сорвалась в город. Волкову позвонила уже из машины. Он обещал подъехать к нашему с Наташкой дому и встретить меня уже там.

Однако, когда я подъехала, перед подъездом не было ни Наташкиной машины, ни машины Константина Сергеевича, ни машины Волкова. Правда, Волков и Константин Сергеевич могли припарковаться с другой стороны. Но куда делась Наташка? Даже если она снова поднялась в квартиру (например, с Волковым), она не стала бы перегонять машину.

Пока я пребывала в раздумьях насчет своих дальнейших действий, зазвонил мобильный.

– Люба, здравствуй, – прозвучал голос «покойного» зятька.

– С воскрешением, Олег, – ответила я.

Зятек усмехнулся и предложил мне приехать в здание фирмы, где, по его словам, меня ждут.

– Наташка где?

– Здесь. Пишет чистосердечное признание. Люба, она же писать почти не умеет! Люба, я никогда раньше не видел ее почерка. Но он детский! Или так папуасы гвинейские пишут?

– Какое чистосердечное признание?! – заорала я. – Олег, что ты несешь? Что сегодня вообще происходит? Вспышка на солнце?

– Люба, приезжай в офис. Тут поговорим. Только не гони слишком быстро. Ты нужна Лизе, Святику, Ивану, мне, наконец.

Я поехала в офис, соблюдая правила дорожного движения. Я их вообще-то всегда соблюдаю. И из-за себя, любимой, и из-за всех людей, которых люблю и которые в той или иной степени от меня зависят.

Меня встретили радостные лица сотрудников Олега. Воскресший старший Ступников явно устраивал их больше, чем его сын Валерий. Олег был хорошим начальником, и теперь у людей появилась определенность. Ведь неопределенность – самое ужасное. А с органами Олег вопрос как-нибудь решит. И Константин Сергеевич поможет. Он не зря зарплату получает.

В кабинете Олега за закрытыми дверями меня ждали сам хозяин кабинета, его начальник службы безопасности, мой возлюбленный олигарх Волков, незнакомый мужик лет сорока пяти, сидевший за столом для переговоров и что-то писавший, моя зареванная дочь, колдовавшая над листом бумаги (очень непривычное зрелище) и…

– Жорик? – спросила я.

– Здрасьте, Любовь Александровна, – сказала первая и, возможно, единственная любовь моей дочери, против которой я категорически возражала с самого первого дня знакомства.

Они учились в одном классе, и Жорик был плохим мальчиком из семьи, так сказать, потомственных зэков. Наташа была хорошей девочкой из приличной семьи. А таких девочек почему-то иногда тянет к плохим мальчикам.

Жорик рано повзрослел, рано попался на первой краже и соответственно рано отправился по первому этапу. Потом вернулся – еще более повзрослевшим. Я знаю, что Наташка писала ему письма. Но я не позволяла ей к нему ездить на свидания. Хотя, возможно, в последние годы она это и делала… Мы все-таки проживали отдельно, и я больше занималась Лизой, Святиком, работой…

Наташка вполне могла продолжать встречаться с Жориком все годы, в периоды его пребывания на свободе. Допускаю. Мне не сообщала, так как знала, что я это не одобрю.

Но что Жорик делает здесь?!

Я спросила об этом вслух.