Хрупкие души

Затаив дыхание, Джулия переступила порог столь знакомого, но в то же время, чужого дома. Двадцать один год прошел с момента, когда вся ее жизнь осталась в этих стенах. Любимые игрушки, наряды, уютная комната, смешные рисунки, и конечно душевное спокойствие. Теперь в доме был сделан свежий ремонт, гармонично подобранная мебель, на полках стояли цветы, а пол у дверей больше не скрипел. Так странно, Джулия не припоминала о любви матери к цветам, возможно это было дело рук Маргарет. И хоть дом выглядел иначе, но расположение комнат, лестница, люстра в гостиной, и книжный шкаф остались прежними. Их явно отреставрировали, потому что выглядели они как новые. Генри смело пересек гостиную, и прошел в кухню, где за огромным кухонным островком хлопотала счастливая Маргарет.

– Ну, где она, Генри? – проговорила женщина, ожидая появления в кухне Джулии.

– Пусть осмотрится. Как сегодня Элис? – спросил он.

– Сегодня не очень. С утра возится в саду, будто чувствует, что что-то должно произойти, но не понимает, что именно. Места себе не находит. Вот, решила порадовать ее любимым овощным рагу.

В этот момент, на пороге кухни появилась Джулия. Маргарет с добротой и грустью посмотрела на нее.

– Значит она не узнает меня? – волнительно спросила девушка.

– Я не знаю, милая. Это слишком сложно предугадать. Если она узнает тебя, скажем всю правду, но, если не узнает, я скажу, что ты моя кузина. Завтра будет новый день, и возможно, все будет иначе. В любом случае она ждала тебя, ждала, кажется всю свою жизнь. Будет лучше не травмировать ее, если вдруг она все же не вспомнит сама, дать ей немного времени. – пожав плечами, проговорила женщина.

– Хм, получается меня можно травмировать, а ее нет? Мне потребовалось потратить большую часть своей жизни, чтобы вылечить эти травмы. – возмутилась девушка.

– Поверь мне Джулия, жизнь достаточно наказала ее. Большего она не заслуживает, так же, как и ты. Я даже не представляю, что тебе пришлось пережить, но позволь ей все исправить. Позволь себе простить свою маму, ведь только через прощение приходит спокойствие. – проговорила Маргарет, у которой вдруг блеснули глаза. Генри молчал. Джулия поджала губы отвернувшись в сторону. Ком горечи был слишком близок, и еще хоть одно доброе слово, могло вызвать водопад слез. Сейчас это было бы лишним.

– Я давно простила ее! С вашего разрешения, могу я осмотреться? – проговорила девушка, и не дождавшись ответа вышла из кухни. Маргарет тревожно взглянула на Генри, тот лишь беспомощно пожал плечами.

Джулия зашла в гостиную, которая раньше была наполнена фотографиями и детскими рисунками, теперь же в ней не было ничего из прошлого, лишь картины и цветы. Всюду царили чистота и порядок, за домом следили, и это было хорошо. После слов Генри о том, что у ее матери Альцгеймер, ей вдруг стало страшно от мыслей как она ухаживает за собой, как живет и как справляется. Однако, на первый взгляд все выглядело неплохо, не считая того, что возможно Элис никогда больше не вспомнит свою единственную дочь. Еще, не менее смущал вопрос финансов матери. Дом выглядел не дешево, а нанять юриста и поселить подругу в качестве помощницы, удовольствие дорогое. Вряд ли у них с отцом были какие-то накопления, может быть какая-нибудь страховка или лотерея, так или иначе, этот вопрос стоило поднять. Ведь если речь идет о кредитных картах, то есть вероятность, что Джулии, как единственной дочери, придется помогать покрывать их.