Хрупкие плечи

- Ладно…- Руслана принялась- таки за рисование, параллельно продолжая болтать, пока Вероника ей то ластик, то другой карандаш подавала.

- Ма, представляешь, я сегодня ехала с Аней в автобусе, ну этой, из 17-го дома. Так она меня «убила наповал»!

- Чем?- Лида удивленно отвлеклась от вязания платья, заказанного ей Вероникой по мотивам идеи из какого-то сериала.

- Оказывается, детям в школе показывают мои поделки из пластилина времен первого класса и картинки, которые я рисовала в школе!

- И что тебя удивляет? У тебя ж и какой-то фонд одаренных детей, помнится, пару картинок «подмутил» - пожала плечами Лида.

- Не, ну ма, поделка из пластилина, какой-то там грибок, которую я делала больше десяти лет назад! Я уже и не помню, что делала такое! А она мне рассказывает, что видела, что моя фамилия там была написана… Что «такая красота»!

- Ну, значит хорошая поделка…

- И что, за десять лет никто лучше не сделал? Странно… И прикольно…- Руслана, посмотрела на то, что набросала на листе,- а ну глянь, ма, можно это людям показывать?- она протянула картинку матери.

- Не-е, клюв меньше сделай, а то это не петух, а тукан какой-то. Да и переход от спины к хвосту у него какой-то странный. Пойди в сарай, посмотри на «натуру». – критично оценила Лида художества своего ребенка.

- И вот так всегда,- Руслана, возмущенно вздохнув, тем не менее, безропотно потопала в сарай, под ироничным взглядом сестры. Лида с невозмутимым видом вернулась к своему изделию.

- Ма, ну нормальный же петух, я б такого точно не нарисовала.- возмутилась уже Вероника.

- Он не настоящий! Тоже Мутант, но не такой откровенный. Она может лучше, пусть идет и смотрит. И вообще, я просто вам честно сразу указываю на все минусы.

- Ага, так честно, что потом то, что продерется через твою разгромную критику, вызывает столько восторгов у нормальных людей…- закатила глаза Вероника.

-Так это ж замечательно!

-Так случаи, когда мы слышим от тебя милостливое «нормально», по пальцам можно пересчитать!

- Зато не будете страдать манией величия и всякую гадость людям показывать с уверенным видом, что это шедевр!- произнесла Лида, считая петли на изделии. – Так, а ну иди сюда, приложу на тебя эту часть платья. И почему оно должно быть коричневым? Лучше б синим или фиолетовым…

- Я хочу коричневое!

- Да, ладно, вяжу ж уже… Но вкус у тебя, явно, не мой…- Лида, приложив платье, посмотрев, посчитав, снова начала активно орудовать спицами, пока Вероника увлеченно что-то там вырезала из очередного журнала.

Вообще, с поступлением Русланы, Лида с Вероникой остались дома одни. И редкие приезды новоиспеченной студентки на выходные, не спасали положение. Без старшей дочки было непривычно тихо. Вероника была более домашней, чем Руслана, любила больше телевизор, чем природу, журналы, чем книги. В школе учителя ей периодически вспоминали старшую сестру, доводя ее до белого каления этими сравнениями. То физрук «страдает», что не такая прыткая, то учитель рисования, то историк… Они были очень разными. Вероника более закрытая, меньше стремящаяся к общению со сверстниками, порой до жути критично-здравомыслящая (прям маленькая старушка), меньше склонна к оптимизму, меньше верящая людям, но при этом по-своему интересна, умна, оригинальна. Более хрупкая, так как унаследовала Лидыну комплекцию, менее активная. В тот же огород ее выгнать было целой песней, а подбить на какую-нибудь авантюрную вылазку – вообще нерешаемой задачей. Она менее азартна, чем Руслана, и не любит экстрим. В общем, младшая дочка - другая. Но при всех отличиях, в стандартную сельскую компанию сверстников ни та, ни эта все равно не вписывались, жалуясь до неприличия одинаково на «ограниченность интересов и кругозора». И ладно, когда это говорит 14-15-летний ребенок, но восьмилетний! В этом была вся Вероника, не по годам критично-рациональная.