Хрупкий брак

— Мне тоже нужно солнце. Могу поспорить, что мы оба родились летом!

Она засмеялась, глядя на него, и заметила, что его глаза смотрят на нее с восхищением.

— Ты очень красива, когда злишься, — пробормотал Джош, — но когда смеешься, у меня просто захватывает дух, Энни.

Внезапно узкое желтое платье показалось ей ужасно маленьким, вырез — слишком глубоким, а юбка — чересчур короткой. Она почувствовала, как напряглись ее груди, и соски четко выступили под тонкой тканью платья.

— Да брось ты эту сдержанность, Энни. Я вовсе не собираюсь воспользоваться твоим одиночеством и беззащитностью.

— Надеюсь, что нет. — Она постаралась рассмеяться и, чтобы скрыть свое смущение, встала налить еще кофе, но споткнулась о вытянутые ноги Джоша, потеряла равновесие и оказалась сидящей на его коленях.

— Но, с другой стороны, если ты настаиваешь… — негромко проговорил он, мягко обнимая ее. — Знаешь, Энни, мне просто до смерти хочется узнать, что чувствуешь, когда целуешь подсолнечник…

Энни перестала бороться и застыла. Он приподнял пальцем ее подбородок и повернул ее разгоряченное лицо к себе. И улыбнулся, глядя ей в глаза.

— Энни? — прошептал он ей в ухо. — Ты боишься меня?

Она распахнула от удивления глаза и посмотрела на него. На самом деле она боялась не Джоша. Энни боялась того, к чему может привести ее собственное отчаянное влечение к этому мужчине. Голова ее закружилась от нестерпимого желания.

Она попыталась было выдавить из себя что-то, но поняла, что язык не слушается ее. Во взгляде синих глаз Джоша легкое поддразнивание вдруг сменилось темным и мрачным напряжением.

— Энни… — Его голос превратился в хриплый стон. — О черт, Энни, я весь вечер заставлял себя не дотрагиваться до тебя…

Он склонился к ней и поцеловал, и губы его двигались мягко, но жадно, возбуждая в ней желание, которому не было сил сопротивляться. Энни закрыла глаза и поцеловала его в ответ с робкой жадностью, которая еще больше подлила масла в огонь страсти, вспыхнувшей между ними.

Еще мгновение, и огонь превратился в пожар. Словно в тумане, Энни почувствовала, как по телу Джоша пробежала дрожь. Перемена была потрясающей — сила его желания зажгла что-то внутри ее, отчего все ее тело затрепетало ответным желанием.

— Энни… дорогая… — Его губы жгли ее нежную шею — там, где неистово бился пульс, и она еле слышно застонала. — Я так хочу тебя. Ты, наверно, это знаешь. Я мечтал о тебе еще два года назад… — Хриплые слова прерывались легкими, жадными, чувственными поцелуями, которые сводили на нет любое сопротивление. Его глаза не отрывались от мягкой возвышенности ее груди. — Я так хотел тебя тогда! И должен признаться, постоянно думал о тебе все это время…

— Я тоже… — не в силах промолчать, услышала она свой собственный шепот. Щеки ее пылали огнем.

— Правда?..

— Да, — созналась она покорно, хотя страстно желала найти силы и солгать ему. — Я имею в виду… Я думала об этом тогда и сейчас, но… о Господи, мне так жарко…

Стоило ей осознать всю опасность ситуации, как волна жара окатила ее с головой. Взгляд Джоша опустился на ее пылающую шею и грудь. Энни почувствовала, что буквально тает от его поддразнивающей улыбки.

— Ну, это очень просто исправить, — проговорил он хрипловато и коснулся пальцами молнии на ее спине. Энни едва дышала, когда он расстегнул молнию и дрожащими руками спустил платье с плеч.

Его дерзость заставила ее затрепетать. А он с наслаждением смотрел на мягкие возвышенности ее груди в белом кружеве.

— Ты так хороша, — выдохнул он, — так соблазнительна…

От его улыбки и слов у нее перехватило дыхание, а он крепко сжал ее в объятиях.

— Я хочу поцеловать каждый сладкий, мягкий, такой вкусный сантиметр твоего тела…

— Я невкусная… — прошептала она, поперхнувшись от невольного смеха.

Одновременно с беспомощной дрожью желания ее не оставляло осознание безумия происходящего: так много позволять Джошу, слишком быстро, слишком рано…

— Разве нет? — поддразнил он. Он щелкнул заколкой в ее прическе, провел пальцами по тяжелой белокурой массе волос, упавшей на плечи, затем расстегнул белое кружево на ее груди и наклонил голову, медленно втянув в рот один ее розовый сосок.

Невероятные ощущения пронизали тело Энни. Ей показалось, что в ее животе что-то жарко плавится, а вслед за этим жар охватывает и всю ее целиком. Неужели это возможно физически — превратиться в сгусток сладкого теплого меда? Она почувствовала, как откидывается на мягкие подушки дивана, как сильное тело Джоша накрывает ее, обнаружила, что прижимает его голову к своей груди дрожащими пальцами и голова ее кружится от поразительного удовольствия. Это удовольствие стремительной волной пронеслось по всему ее телу.

— Мне так жарко, я не могу дышать… — слабея, прошептала она.

— На тебе все еще слишком много одежды, — улыбнулся он.

С поразительной нежностью он опустил ее платье к бедрам и снял его, оставив только белые кружевные трусики. Быстро и нетерпеливо он сбросил с себя пиджак и рубашку, не отрывая прикрытых тяжелыми веками глаз от ее лица. Ее сердце билось так яростно, что она едва ли сознавала, что делает.