Хрупкий маленький цветок

Дело в том, что А давно хотел бросить одну милую особу, но каждый раз после расставания чувствовал некое давление со стороны своего друга. Лучшего друга. Представьте себе: «Вы же такая хорошая пара!», «Как вы можете расстаться?», «Вы подходите друг другу идеально!» – эти фразы и многие другие слышал парень каждый раз после того, как расходились его пути с той девушкой. Можно подумать, что у него нет своего мнения, а можно делать, как я, оправдывать А. Не каждый сможет справиться с давлением со стороны.

Поступок парня омерзителен, но, чем чаще я задумываюсь о том, как он поступил, тем больше понимаю – вероятнее всего сделала бы также, ведь намного проще состроить из себя мерзавца, нежели разъясняться перед людьми, используя банальные до тошноты фразы: «Мы разные», «Дело не в ней, а во мне», «Мои чувства остыли» и так далее. В ответ им могут прилететь фразы, что ещё более тошнотворные выше представленных.

Парень должен был сделать из себя неприятеля, ужасного человека, гада – называйте, как хотите. А для того, чтобы воплотить свой план в реальность, парню понадобилась марионетка, ею, как можно догадаться, оказалась наша старая знакомая. Её имя называть не хочу, оно достаточно стереотипно и созвучно с английским словом «nasty», что значит «неприятный».

Та история не вызывает положительных эмоций. Вообразите: мусорный бак; дым сигарет, кажется, фирмы Marlboro; два человека касаются друг друга губами и будто бы один из них испытывает отвращение от самого себя, а вторая вполне себе удовольствие и радость. Всё это стоит закрепить неприятным запахом мусора и грязным подъездом. И тут я. Открываю дверь. Вижу эту картину. На мой вопрос парню: «Зачем?», слышу самый достойный того помещения ответ: «Потому что она красивая». И план его стал понятен в ту же секунду. Осадок остаётся по сей день, и мне, как человеку, наблюдавшему за тем, как эта девушка оставляет глубокие поцелуи на шее парня, а парень в то время поворачивает голову и своими милыми ребяческими глазами говорит: «Я не знаю, мне хотелось бы попросить помощи, но сейчас не та обстановка, и ты уже поняла что я полный мудак», но произносит совсем другие слова; мне, этому человеку, повторюсь, до сих пор сниться это в кошмарах, даже, я бы сказала, в психологических триллерах моего разума…

Для любой войны нужны причины, но без повода побоища не будет. В нашем с Ди случае причинами были агрессия, ненависть, низкая самооценка нашей бывшей подружки, а причиной, как я уже сказала, был он – парень А.

Как бы плохо это бы не звучало, иногда я благодарна этому парню – он обрезал те ниточки, за которые дергала нас «nasty». Воспользовавшись ею, вывел нас в ноль. Мы стали свободны. Опять.

– Нет, да ты просто подумай! – в негодовании говорила Ди, сидя на нашей жёлтой качели и болтая своими белыми ножками. Да, на тот момент прошло уже больше полугода, но тот случай иногда вновь вызывал ту бурю эмоций и недопонимания.

Я наблюдала за Дишей и тихо смеялась над её возмущениями, которые местами были действительно забавными. А то, как она надувала свои губы, подчёркивало образ недовольства.

– Я не пойму её, кажется, никогда. Но так нужно было. Мы давно запутались в нашей дружбе, если её и можно было назвать дружбой, – начала я свои рассуждения.

– Думаю, сейчас уже нельзя. Обсуждение войны возможно только по её завершении. И вообще… – Ди отвлеклась на сообщение.

– Пишет возлюбленный? – я усмехнулась, увидев незнакомый номер. Мы часто говорили так шутки ради.

В ответ я уже ожидала такое же забавное «да, пишет», но последовали иные слова:

– Бабушка, это она пишет, – и кроткое молчание, такое серьёзное и напряжённое, будто Диана пыталась оправдаться – о чём я? И вообще…

– У бабушки новый номер, который ты не успела записать? – этими словами я хотела разбавить наш мрачный разговор, но Диана стала ещё более замкнутой. Наблюдая эмоцию Ди, неловкий момент разговора пришлось увести в другую сторону таким же неловким смешком, – Да-да, о чём ты, продолжай.

– Слушай, холодно вообще-то стало, – словно сменив то напряжение маской обыденности, подруга решила закончить нашу беседу, – может, пойдём домой? Знаешь, я совсем забыла про то, что приедет мой брат (тот самый брат Ди из третьей главы), а у меня в комнате будто ураган был. Нужно прибраться. Да и не только в комнате. Да и поздно уже.

– Точно, твой брат. Может, сходим тогда завтра прогуляться по просторам нашего такого огромного города? – саркастически вымолвила я, всё ещё не понимая, почему наша беседа стала такой странной, будто мы вспоминаем ошибки пьяной ночи.

– О, конечно! В сотый раз обойдём наш «Нью-Йорк»! А нет, подожди, – и, словно придумывая, как бы отказаться от встречи со мной, Диана впала в небольшой ступор, – я завтра не могу.