Хрупкое равновесие

В деревне скоро узнали, что сыновья Дукхи осваивают новую профессию – не выделку шкур. В прежние времена выход из своей касты карался смертью. Дукхи не лишили жизни, но сделали ее еще труднее. Ему больше не давали туши скота, и за работой приходилось ездить далеко. Иногда ему тайком приносили шкуры знакомые чамары, но, если б это стало широко известно, им бы не поздоровилось. Изделия из незаконно добытой кожи приходилось продавать в отдаленных местах, где ничего не слышали о Дукхи и сыновьях.

– Какие несчастья навлек ты на наши головы, – чуть ли не ежедневно повторяла Рупа. – Ни работы, ни еды, ни сыновей. Чем я это заслужила? Моя жизнь превратилась в сплошной кошмар.

Однако по мере приближения приезда сыновей Рупа повеселела. Теперь она мечтала, строила планы, ее обуревало желание устроить детям праздник. Однако денег не было, и тогда она решила раздобыть угощения даром, под покровом ночи.

Впервые с рождения сыновей Дукхи признался, что знает о ночных походах жены. Когда она за полночь украдкой поднялась, он внятно произнес: «Послушай, мать Нараяна, не думаю, что тебе стоит идти».

Рупа вздрогнула.

– Как ты меня испугал! Я думала, ты спишь!

– Глупо так рисковать.

– Раньше ты этого не говорил.

– Тогда другое дело. Теперь нет детей, которые будут голодать без масла, или персика, или сахара.

Рупа все-таки ушла, но пообещала себе, что это в последний раз. Все-таки она не видела детей три месяца, нужно угостить их чем-то особенным.

Наступил долгожданный день. Дукхи покинул дом на рассвете и вернулся с сыновьями, забрав их на неделю. Всю дорогу мальчики сидели, прижавшись к отцу с двух сторон, и постоянно к нему прикасались. Нараян держал руку на отцовском колене, а Ишвар вцепился в плечо. Сыновья говорили не переставая, а потом, когда под вечер приехали домой, рассказали все еще раз матери.

– Швейная машина – просто чудо, – сказал Ишвар. – Большое колесо…

– А ногами делаешь вот так, – перебил брата Нараян и замахал ладонями, показывая, как работает педаль, – и тогда иголка прыгает вверх-вниз, это так здорово…

– У меня получается быстро, но у дяди Ашрафа еще быстрее.

– Маленькая иголочка мне тоже нравится, она плавно входит в ткань и плавно выходит, но она очень острая, однажды я уколол большой палец.

Мать тут же потребовала показать палец. Убедившись, что с ним все в порядке, она стала слушать дальше. К ужину дети совсем осовели и заснули прямо за столом. Рупа вытерла им руки и рты, а Дукхи уложил сыновей на матрасы.

Прежде чем раскатать свои матрасы, родители долго смотрели на спящих детей.

– А они хорошо выглядят, – сказала Рупа. – Смотри, как налились щечки.

– Надеюсь, это здоровая полнота, – заметил Дукхи. – А то у голодающих детей, бывает, животы раздуваются.

– Какую чушь ты несешь! Как мать я бы сразу увидела, если б моим детям было плохо. – Рупа однако понимала: муж сказал так от обиды, что дети набрались сил в чужом доме, а в своем не могли. Ей и самой было не по себе. Они легли спать со смешанным чувством радости и печали.

Утром приятные волнения продолжились. Мальчики привезли с собой сантиметр, чистый лист бумаги и карандаш из «Музаффара», чтобы снять мерки с родителей. Ашраф научил их необходимым измерениям – шеи, талии, груди, длины рук.

Мальчикам не хватало роста, поэтому обоим клиентам приходилось нагибаться или даже садиться на пол – сначала матери, потом отцу. Когда они снимали мерки с Дукхи, Рупа позвала посмотреть на их работу ближайших соседей. Ишвар сразу застеснялся, робко улыбаясь, а Нараян победно размахивал сантиметром, его движения стали картинными, он наслаждался всеобщим вниманием.

Когда братья закончили, все восторженно захлопали. Вечером Дукхи взял лист с мерками и понес к дереву у реки показать друзьям. Всю неделю он не расставался с этим листом.

Наконец пришло время разлуки. Родители уже предчувствовали пустоту, которая поселится в их хижине после отъезда детей. Ишвар попросил у отца листок с мерками.

– Можно я оставлю его у себя? – сказал Дукхи. Сыновья проявили уважение к просьбе и, оторвав клочок, перенесли на него цифры, а оригинал оставили отцу.

Следующая встреча состоялась через три месяца. На этот раз мальчики приехали с подарками. Ишвар и Нараян решили подшутить над родителями и сказали, что выбирали подарки в большом городском магазине, как состоятельные граждане.

– Что это значит? – спросила с тревогой Рупа. – Откуда вы взяли деньги?

– Да не покупали мы ничего, ма! Сами все сшили! – открылся Нараян, позабыв о розыгрыше. Ишвар возбужденно рассказал, как дядя Ашраф помог им выбрать подходящие куски тканей, оставшиеся после заказчиков. Проще всего было с рубашкой отца: обрезков белого поплина было достаточно. А вот с маминым чоли[43] пришлось покумекать. Спереди блузка была из ткани с красными и желтыми цветами, спина из сплошного красного куска, а рукава багряные.

Надев чоли, Рупа разрыдалась. Ишвар и Нараян с беспокойством посмотрели на отца, но тот их успокоил, сказав, что мать плачет от радости.