Хрупкость тени

— У меня не было своей стаи. Кровоклык был добр со мной. Волки часто добрые, пока ты не охотишься на их территории, — добавил он с ухмылкой. — Кровоклык научил меня многому. Он научил меня сражаться благородно. Он говорил искать мудрость, — Вечерокрыл тяжко вздохнул. — Я нашел мудрость, когда не следовало. Я не могу убить тебя.

Каэл пытался переварить то, что рассказал ему Вечерокрыл, но это было сложно: язык полусокола двигался так же быстро, как глаза.

— Почему ты не можешь меня убить?

Вечерокрыл повернул голову, хрустя шеей, и Каэл увидел пучок перьев у основания его черепа.

— Потому что ты спас мне жизнь. Ты освободил меня. И по законам моего народа…

— Погоди, — Каэл вскинул голову. — Знаю, что ты хочешь сказать, и я не буду это слушать. Долг между нами оплачен. Ты пришел убить меня, не дал им убить тебя, — он махнул на великанов, а те, несмотря на подозрения, толпились вокруг с интересом, — и ты решил не убивать меня. Все уравновесилось. Между нами нет долга жизни.

Вечерокрыл моргнул.

— Но все еще остается проклятие…

— Проклятие? Какое? — сказал Бренд. Он приближался, но при упоминании проклятия он отскочил. — Не нужно сюда никаких проклятий…

— Он о другом, — сказал Каэл.

— Тогда о чем? — Деклан встал, руки напряглись по бокам. Он прищурил глаза и выжигал взглядом точку на затылке Каэла.

Он быстро размышлял. Он не мог дать великанам знать, что Вечерокрыл заколдован, это вызвало бы неправильные вопросы.

— Это… фигура речи, — сказал он. В его голову пришла идея, и он ухватился за нее, надеясь, что Вечерокрыл подыграет. — Когда оборотень теряет друга в бою, это висит над ним как проклятие, кхм, терзает его горем. Пока он не отомстит за друга. Тогда горе уходит.

Великаны вокруг него понимающе забормотали. Они кивали друг другу, их глаза расширялись. Только Деклан был встревожен, он яростно моргал и чесал ухо со смятением на лице. Но через миг даже он поверил Каэлу.

По крайней мере, он не перечил.

— Горе — твое проклятие, — сказал Бренд. Он смотрел, как Вечерокрыл кивает.

— Да, — полусокол посмотрел на Каэла. — Но теперь я опечален, что не могу отплатить тебе, — он, казалось, думал о чем-то еще. Взгляд янтарных глаз скользил по загону, крыше, стене и кормушке. — В таких гнездах я еще не бывал. Почему ты живешь здесь?

Бренд громко фыркнул и покачал головой другим великанам.

— Мы застряли здесь, — объяснил Каэл. — Это как тюрьма.

Темные брови Вечерокрыла поползли к волосам. А потом он почему-то задрожал.

— Вы узники? — Каэл кивнул, и он дико улыбнулся. — Вот, как я тебе отплачу! Я могу освободить тебя…

— Нет! — заревел Бренд, это была не шутка, он топнул так сильно, что с крыши посыпалась пыль. — Попытаешься увести нас, и я убью тебя. Я сорву с тебя кожу…

— Он пытается помочь, — прервал Каэл. — Или ты слишком горд, чтобы принять помощь от оборотня?

— Гордость с этим не связана, — сказал Деклан. Он кивнул Бренду. — Расскажи им.

Бренд глубоко вдохнул. Красный угасал на его лице, но глаза яростно блестели.

— В замке Гилдерика заперты наши женщины, — сухо сказал он. — Мы не знаем, где, и мы не можем узнать. Но важнее другое: если мы попытаемся восстать, Гилдерик убьет их, он клялся. За каждого сбежавшего он убьет одну из наших сестер и повесит ее тело в Полях. Потому нам плевать на чужаков, ведь им нет дела до нас. Какая им разница, что погибнут наши сестры? Они могут нас ранить… они не пытаются нас спасти.

Он смотрел на Каэла, и тот понял, что в глазах Бренда блестит не гнев. Это был страх.

— Гилдерик не… — начал Каэл, но Деклан прервал его.

— О, он-то может. Тебя не было здесь в день, когда долины пали, крыска. Ты не видел, как армия Титуса убила наших родителей. Ты не видел, как Гилдерик отбирал нас, — его глаза опасно скрылись в тени лба. — Так что поверь, он это может сделать, ведь он уже делал и хуже.

В горле Каэла пересохло. Он ощущал гнев Бренда, пылающий за его покрасневшим лицом. Вокруг него великаны шумно выдыхали, их ноздри раздувались. Даже дождь звучал яростнее, чем раньше: он бил барабаном, предупреждая его.

Но Каэл не слушал.

Великаны могли посчитать, что Каэлу было все равно, но это было не так. Он не пытался сбежать, ведь это могло стоить великанам жизни одной из их сестер. Но он не собирался провести остаток жизни в цепях.

Нет, пора было решать проблему. Каэл понимал, что он не может вернуться в море. Он не мог рассчитывать на помощь пиратов. Он был один.

Он мог это сделать. Он должен был сделать это. Если он не придумает, как освободить великанов, они могут сгнить в их загонах.

— Думаю, теперь ты понимаешь, крыска. Я не буду убивать тебя сейчас. Но знай: если я поймаю тебя при попытке сбежать, — Бренд широко улыбнулся, — мы скажем Финксу, что тебя сожрали львы.

Каэл пожал плечами.

— Ладно. Я никуда не уйду.

— Хорошо, — сказал Бренд. Он выпрямился и оглядел остальных. — Если и задумывать что-то, то в стиле великана!

Они согласно закряхтели. Они столпились у двери и над стенами. Все смотрели на Бренда.

— У нашего принца будет ответ. Он думал столько лет, и я надеюсь, что он создаст хороший план!