Хрущев

Но не только национализм в Западной Украине омрачал настроение Хрущева в 1946 году. В первые послевоенные годы СССР столкнулся с немалым числом политических и экономических проблем как внутри страны, так и за рубежом. Летом 1945 года Сталин надеялся подчинить себе всю Восточную Европу, распространить свое влияние на Западную, а также на Ближний Восток и Азию — и при этом сохранить хорошие отношения с Западом ⁶². Однако к 1946 году возросла напряженность между Западом и Востоком; а план Маршалла, принятый в 1947 году, преградил путь влиянию СССР на Западную Европу. Началась холодная война; теперь Советскому Союзу предстояло полагаться только на собственные ресурсы. Но хватит ли их? В провинциях недоставало продуктов, в Прибалтике и на Западной Украине продолжались вооруженные выступления. Многие советские граждане надеялись на ослабление государственного контроля и были вовсе не готовы к новым жертвам ⁶³.

В ответ Сталин начал новую репрессивную кампанию, оставившую у интеллигенции особенно недобрую память. Так называемая «ждановщина» (по имени Андрея Жданова, формально открывшего кампанию), начавшись с очернения двух писателей — Анны Ахматовой и Михаила Зощенко, — скоро перекинулась сперва на театр, музыку, историю и философию, а затем на биологию и филологию ⁶⁴. Тем временем Сталин заметно дряхлел — и физически, и умственно. Жуков, увидев его в мае 1945 года, был поражен. «Во всем его облике, в движениях и разговоре чувствовалась большая физическая усталость. За четырехлетний период войны И. В. Сталин основательно переутомился. Работал он всю войну очень напряженно, систематически недосыпал… Все это не могло не отразиться на его нервной системе и здоровье» ⁶⁵.

Осенью 1945 года шестидесятипятилетний Сталин взял длительный отпуск, который провел на Черном море. По словам его дочери, «он плохо себя чувствовал и проболел несколько месяцев». Летом 1946-го он отправился на юг на машине, останавливаясь в городах, чтобы «своими глазами увидеть, как живут люди. Он увидел, какие разрушения принесла стране война». В августе 1947-го, гостя у отца в Сочи, Светлана заметила, что он «постарел еще сильнее». «Хотел мира и покоя. Точнее, сам не знал, чего хочет». Вечерами он смотрел довоенные музыкальные комедии, затем ужинал и пил до поздней ночи ⁶⁶.

Милован Джилас, проведший вечер на даче у Сталина в начале 1948-го, был поражен «явными признаками дряхлости». Хотя Сталин всегда любил поесть, «теперь его обжорство сделалось просто болезненным, как будто он боялся, что еды не хватит… Просто непостижимо, как он переменился за какие-то два-три года». Джиласу запомнился «живой, остроумный» человек с «тонким чувством юмора» — теперь же Сталин «смеялся над плоскими и глупыми шутками»; например, «разразился громким, неудержимым смехом», услышав грамзапись, на которой пронзительному голосу певицы «аккомпанировал» вой и лай собак.

Сталин был «по-прежнему упрям, резок и подозрителен ко всем, кто с ним не соглашался», добавляет Джилас, так что его коллеги «старались не выражать свое мнение, пока он не выскажет свое, и тогда дружно с ним соглашались» ⁶⁷. Он сделался еще придирчивее, стал еще более склонен к поиску виноватых, когда что-то шло не так.

К несчастью для Хрущева, дела на Украине шли далеко не лучшим образом. В 1946 году он признал, что «подготовка, отбор и назначение руководящих кадров в ЦК и областные парткомитеты проводятся неудовлетворительно…» ⁶⁸. Но этого оказалось недостаточно. Украинские коммунисты получили выговор за «недооценку идеологической работы», за то, что позволяли выпуск книг, журналов и газет, содержащих «идеологические ошибки, искажения и попытки возродить буржуазно-националистические концепции» ⁶⁹.

Настроение интеллигенции оставляло желать лучшего: вездесущие информаторы докладывали, что люди жалуются не только друг на друга, но и на самого Сталина ⁷⁰. Во время войны Хрущев, желая привлечь интеллигенцию, взывал к националистическим чувствам украинцев. С началом «ждановщины» он начал нападать на все, что имело в себе хоть какой-то отзвук национализма — в том числе на тех писателей и те книги, которые сам же раньше поддерживал. Летом 1946 года украинский ЦК раскритиковал Союз писателей Украины и его председателя Максима Рыльского за терпимость к «тенденциям, чуждым советской литературе». Несколько дней спустя критике подвергся уже сам Рыльский — он, видите ли, «думает, что ему позволено совершать идеологические ошибки» ⁷¹. Позже Хрущев писал: «Мне с большим трудом удалось оградить от разносной критики такого заслуженного писателя, каким является Максим Рыльский…» ⁷²Единственный способ защитить друга, а вместе с ним и себя он увидел в том, чтобы напасть на него самому ⁷³.