Хрущев. От пастуха до секретаря ЦК

Оценивая увлечение Хрущева "агрогородами", И.А.Бенедиктов писал, что в основе этого проекта "лежала в общем-то рациональная идея об интергации сельскохозяйственного и промышленного производства, выравнивании различий между городом и деревней по уровню социально-бытовой и культурной сферы. Надо сказать, что когда Хрущев выступил с этими идеями, они мне понравились Однако, затем, под влиянием весьма серьезной и аргументированной критики со стороны крупных специалистов и ученых-аграрников, я стал относиться к теории "агрогородов" более сдержанно. Мне показали, и довольно убедительно, что достигнутый уровень развития деревни не позволит еще в течение длительного времени ставить вопрос о прямой интеграции сельскохозяйственного и промышленного производства, по крайней мере в масштабах всей страны, как это предлагал Хрущев. Явным забеганием вперед, игнорированием объективной специфики села был и тезис о необходимости сосредоточения и концентрации сельскохозяйственного населения, ликвидации "неперспективных" деревень. Впоследствии попытки искусственно форсировать процесс индустриализации деревни, как известно, нанесли сельскому хозяйству большой урон".

Хрущев изложил свои идеи о строительстве агрогородов в статье "О строительстве и благоустройстве в колхозах", которая была опубликована в "Правде" 4 марта 1951 года. Хрущев предлагал развернуть строительство агрогородов и сократить приусадебные участки колхозников до 10 – 15 соток. Однако на следующий день в "Правде" было опубликовано сообщение, в котором говорилось, что из-за недосмотра редколлегии, была опущено редакционное замечание, о том, что статья Н.С.Хрущева публикуется как дискуссионный материал. Совершенно очевидно, что такое сообщение отражало позицию И.В.Сталина.

И.А.Бенедиктов замечал: "Сталин, обычно поощрявший партийных руководителей к теоретическим изысканиям, постановке проблемных вопросов, отнесся к статье резко отрицательно, я бы даже сказал, враждебно. Вскоре в "Правде" появилась статья, где теория "агрогородов" была подвергнута уничтожающей критике. В узком кругу Сталин отзывался о хрущевских изысканиях еще более резко, называя их "чистейшей воды прожектерством", "леваческим забеганием вперед", "мелкобуржуазной горячкой". Хорошо помню эти слова, поскольку Сталин при мне повторял их неоднократно, видимо, опасаясь, как бы я не попал под влияние хрущевской "теории".

2 апреля 1951 года в партийные организации было направлено закрытое письмо ЦК ВКП(б) "О задачах колхозного строительства в связи с укрупнением мелких колхозов". В нем отмечалось "ошибочное представление" "части партийных и советских работников… по ряду важнейших вопросов колхозного строительства на современном этапе". Форсированное массовое сселение деревень в крупные "колхозные поселки, агрогорода", сокращение приусадебных земель колхозников признавалось ошибочным. В письме подчеркивалось, что аналогичные просчеты допущены и в статье Хрущева, опубликованной 4 марта 1951 года в "Правде".

Хрущев тут же отмежевался от своих взглядов. Он написал докладную записку на имя Сталина, в которой говорилось: "Дорогой товарищ Сталин! Вы совершенно правильно указали на допущенные мною ошибки… После Ваших указаний я старался глубже продумать эти вопросы… Опубликовав неправильное выступление, я совершил грубую ошибку и тем самым нанес ущерб партии… Глубоко переживаю допущенную ошибку, я думаю, как мне лучше ее исправить. Я решил просить Вас разрешить мне самому исправить эту ошибку. Я готов выступить в печати и раскритиковать свою статью… Прошу Вас, товарищ Сталин, помочь мне исправить допущенную мною грубую ошибку и тем самым, насколько это возможно, уменьшить ущерб, который я нанес партии своим неправильным выступлением".

Неизвестно ответил ли Сталин      на это письмо и, если ответил, то как. Известно лишь, что Сталин не      дал согласия на публикацию покаянного письма Хрущева, в котором он      хотел отмежеваться от только что опубликованной своей работы.      В то же время, А.Аджубей прав, утверждая, что после этого события, "не произошло резкого обострения в отношениях между Сталиным и Хрущевым. Никита Сергеевич продолжал занимать хоть и не самое видное, но прочное положение близ вождя. Не раз, снимая трубку домашнего телефона (какое-то время мы жили с родителями жены), я слышал глуховатый голос: "Мне Микиту…" – так на украинский манер обращался к нему Сталин".